Уснуть и только

Подумав о том, что же может быть причиной странного поведения Адама, Изабель вздрогнула. Углы ее полных теплых губ печально опустились при одной мысли о такой возможности. Нет, не может быть, что он считает ее слишком старой! С помощью своих ритуалов, ледяных ванн и танцев в обнаженном виде на покрытых утренней росой лугах – с помощью всего того, за что ее признали бы ведьмой, стань об этом кому-нибудь известно – Изабель успешно боролась со старостью. Сейчас она не менее привлекательна и желанна, чем когда была непорочной невестой своего первого мужа. Изабель распрямила плечи, твердя себе, что ей нечего бояться. Но тут же увидела, как Адам, пнув плуг, погрозил небу кулаком Внезапно она потеряла терпение. Чем недоволен этот огромный дурень? Пока Изабель стояла, наблюдая за мужем, отдельные падающие с неба капли быстро превратились в настоящий дождь Изабель видела, как потемнела от холодной влаги промокшая на сквозь рубаха Адама, и боролась с искушением оставить его мокнуть и дальше. Так ему, неблагодарному олуху, и надо! Но потом в ней возобладал материнский инстинкт, и, сердясь на себя, Изабель подскакала к нему, крича.

– Адам, ступай домой! Что толку стоять здесь под дождем?

Застигнутый врасплох, он обернулся, и она увидела его хмурое, унылое лицо.

– А, это ты, – коротко бросил Адам.

Изабель окончательно вышла из себя.

– Да, это я, – язвительно ответила она. – А ты кого ожидал, что так разочарован? Какую-нибудь тайную любовь?

К изумлению Изабель, муж побелел, как растущая у них под окном омела, и ничего не ответил.

– Ну и отправляйся к ней! Скатертью дорога! – гневно выкрикнула Изабель и, не оглядываясь, поскакала к дому.

– Какое грозовое лето, – заметил Колин. – Вот так же гремел гром в ту ночь, когда твои отец приехал во дворец объявить, что мы помолвлены Ты помнишь, Ориэль?

– Нет, – улыбнулась она – Я тогда спала.

– Я тоже. Но я слышал, как он приехал. А ты помнишь ту ночь, Маркус? Когда ты спал на полу возле моей кровати?

– Помню, – кивнул оруженоеец.

Они втроем выехали из Мэгфелда в северо-западном направлении и теперь находились на поросшем густым лесом склоне. Далеко внизу в плодородной, пышной долине, паслись стада черно-белых коров, не обращая внимания на дождь.

– Быстрее, – сказал Маркус. – Здесь недалеко есть лачуга, там мы сможем укрыться от дождя.

Ориэль неожиданно предложила.

– Проводи туда Колина и возвращайся. Мне нужно поговорить с тобой наедине.

Маркус взглянул на нее, но не смог ничего прочитать на лице с непостижимыми и загадочными, как звезды, глазами.

– Но ведь ты промокнешь! – забеспокоился Колин.

– Это неважно, – спокойно ответила Ориэль.

– Да, конечно. – На мгновение показалось, что Колин лучше, чем Маркус, осведомлен о том, что имела в виду Ориэль, – такое выражение сочувствия и понимания появилось у него на лице. – Ты никогда не боялась промокнуть.

И Ориэль вдруг увидела мальчика в мокрой тунике, скачущего вдоль незнакомого, чужого берега, и мириады искрящихся блестящих капель, брызжущих во все стороны из-под копыт его коня…

– Тогда поторопимся, – сказал Маркус. – Ориэль, жди меня под этим деревом.

В глазах у него стоял немой вопрос, но Ориэль предпочла не встречаться с ним взглядом и, поминутно оглядываясь, Маркус уехал вместе со своим подопечным. Ориэль осталась одна. Наконец-то она взяла на себя смелость распорядиться своей судьбой. Да, это было ее, ее собственное решение – здесь и сейчас, в этом уединенном месте, под теплым, щекочущим кожу дождем, она расстанется со своей девственностью и переступит черту, из-за которой уже нет пути назад.

Вернувшись, Маркус нашел ее обнаженной. Она смотрела на него снизу вверх с безрассудной отвагой, за которой прятался внутренний страх.

– Пусть это произойдет сейчас, – сказала она.

– Здесь, в такую бурю? Тебе не страшно?

– Я боюсь всего – и ничего. Как Колин?

– В целости и сохранности.

Оруженосец спешился и, стоя рядом с девушкой, вбирал взглядом красоту ее тела: от плавного изгиба шеи к высокой упругой груди и тонкой талии, до изящно очерченных длинных ног. Ни слова не говоря, он подхватил ее на руки, отнес в глубь чащи и опустил там на землю, подстелив свой плащ.

Маркус медленно сбрасывал с себя одежду под испытующим взглядом Ориэль. Струйки дождя текли по его спине, когда он опустился рядом с ней на колени и покрыл поцелуями прекрасное тело, от шеи до лодыжек, готовясь провести свою возлюбленную через боль к таящемуся за ней блаженству. Их взаимопонимание было полным, вес их ритмы, движения и желания совпадали, а сердца бились в такт; и наступило мгновение, когда они одновременно содрогнулись, достигнув вершины страсти, как давние любовники.