Усобники

Третью морозную зиму великий князь Дмитрий намеревался прожить в Переяславле-Залесском, в усадьбе Берендеево. Хворь жены Апраксин держала. Да и сын Иван здоровьем не радовал. Однако паче всего заботил брат Андрей, князь Городецкий. Сколько помнит Дмитрий, Андрей алкал великого княжения и пытался настроить удельных князей против него. В Берендееве великий князь утешение находил, а в стольном городе Владимире с осени не бывал.

Но в лето шесть тысяч семьсот восемьдесят восьмое от Сотворения мира, а от Рождества Христова в тысяча двести восьмидесятом году прибыл в Переяславль-Залесский из Новгорода гонец с грамотой к великому князю Дмитрию Александровичу, и в ней была просьба именитых новгородских людей собрать недоимки в землях ладожских и карельских.

Тысячевёрстный путь от Владимира до Новгорода с переправами через реки и ночёвками в дымных деревенских избах проделал князь Дмитрий. Отправляясь в Новгород, оставил он в Переяславле-Залесском жену Апраксию на попечение сына — князя Ивана.

Здесь, в Новгороде, и застала великого князя зимняя непогода.

* * *

Ночью сыпал снег. Он падал медленно крупными, пушистыми хлопьями. К утру завалил улицы Великого Новгорода толстым слоем, лёг на крыши боярских хором, на избы и строения ремесленного люда, на гостевые дома иноземцев. Разухабистыми шапками умостился на бревенчатых стенах города и стрельницах, прикрыл главы Софийского собора, повис на деревьях.

На рассвете погода унялась, но мороз крепчал. Стаи воронья прятались в ветках сухостоя, на звонницах. Взмывали лениво, каркали звонкоголосо.

Воротная стража в Детинце отогревалась у костра. Поленья потрескивали, и тогда, прорываясь сквозь снежную пелену, улетали ввысь яркие искринки и гасли на лету.

Со стен и стрельниц огромного города окрест разносились окрики ратников:

- Нов-го-род!

Пройдут по стенам, сменится стража, и снова выкрикивают:

- Ве-ли-кий, слу-шай!

И слушали…

Умиротворение было на душе у великого князя Дмитрия. День начинался редкими перестуками кузнечных молотков, скрипом санного полоза, разговорами баб у колодцев, колокольными ударами Святой Софии, звавшими к заутрене. Им откликались на монастырских и церковных звонницах.

Покой великого князя потревожили окрики воротных ратников, псиный лай. Прислушался Дмитрий — гомонили в хоромах.

Великий князь прибыл в Новгород с малой дружиной, оставив значительную часть в Переяславле-Залесском. Здесь, в Новгороде, он не бывал е той поры, когда отец брал его с собой, чтобы наказать новгородских бояр за подстрекательство. Уже тогда Дмитрий усмотрел в новгородцах стремление к своевластию, однако теперь призыв Новгорода собрать недоимки с Ладоги и Копорья без ответу не оставил.

Из Переяславля князь отправил в Ладогу зятя Довмонта, псковского посланника, а сам намеревался выехать в Копорье…

Дмитрий поднялся, надел порты и рубаху, всунул ноги в сапоги и, пригладив редкие русые волосы костяным гребнем, прислушался. Город ожил. Князю эти шумы и звуки напомнили давние годы, когда в юности он жил здесь.

Тогда в Волхове ловили рыбу, в окрестных озёрах бреднем затягивали раков и тут же на костре варили их. Иногда за Дмитрием увязывался брат Андрей. Он был злобным и завистливым. Князь подумал, что, став городецким князем, Андрей и остался таким недобрым. При встречах он непременно жаловался на бедность своею удела, на ордынские поборы, говорил, что не грех к Городцу прирезать малую толику земель от Переяславль-Залесского удела, на что Дмитрий как-то ему ответил: «Коли я поблажку тебе дам, того же потребует Даниил, а потом и братья твои двоюродные и иные Рюриковичи и Мономаховичи».

Вспомнив этот разговор, Дмитрий вздохнул:

- Жизнь-то какая суетная!

Сквозь италийские стекольца, взятые в свинцовые переплёты оконных рам, свет щедро вливался в опочивальню и был ясным от снега, обильно засыпавшего Новгород.

За печкой, которую ещё не успели затопить, завозились мыши и вскоре стихли. За стенами хором, на княжеском подворье, раздались голоса, заскребли лопаты. Челядь отбрасывала снег, расчищала дорожки.

Князь знал, что на конюшню уже отправились гридни[6] из младшей дружины. Начнут чистить лошадей, закладывать корма. Близ поварни застучали топоры — рубили дрова, стряпухи заливали котлы, принялись готовить еду.

Дмитрий потянулся. Худой, с чуть печальными глазами, с длинной седой бородой, он мало чем походил на отца. Надев бобровую шубу и нахлобучив отороченную соболиным мехом шапку, он выбрался на высокое крыльцо с точёными балясинами.

Морозный воздух перехватил дыхание, яркий снег ослепил. Постоял князь, насупился. Пахнуло с детства знакомым. Однако как давно это было! С той поры, когда не стало отца, князя Александра Невского, и двор и дворец в Детинце сделались холодными, пустыми.

Ещё раз повёл Дмитрий взглядом. У поварни челядинец свежевал овцу. Другая, разделанная, висела на крючьях. Снег под тушами пропитался кровью.