Усобники

Нет, не такой поддержки он искал у Ногая. Хан мог отобрать власть у Дмитрия и передать её городецкому князю. Но такое воинство будет разорять землю Русскую, прольётся кровь русичей, станут гореть не только города, но и деревни.

Ярославскому князю сейчас бы закричать: «Остановитесь, не того я пришёл искать здесь!» Но внутренний голос подсказывал: «А чего? Разве ты не знал, чем обернётся твой приезд?»

И князь Фёдор уходил в юрту, садился у войлочной стены на корточки и, обхватив ладонями голову, замирал.

Появлялась Зейнаб, успокаивала как могла. Она говорила:

- Не надо, Фёдор. Воины дадут власть князю Андрею. Он расширит свой удел, чему противился великий князь Дмитрий.

И ярославский князь мысленно соглашался с Зейнаб.

Ударили тулумбасы, и орда двинулась. Тронулась, казалось бы, нестройной массой. Но это для неискушённого: орда повиновалась своим тысячникам и сотникам…

* * *

Из дальнего дозора скакал во Владимир гридин великокняжеской дружины. Конь пластался в беге, а гридин, припав к гриве, приговаривал:

- Выдержи, Воронко, доскачи!

Застучали копыта по наплавному мосту через Клязьму. Провёл гридин коня, выбрался на кручу и поскакал через посад к городским воротам, выкрикивая на ходу:

- Орда степь перешла! Скоро орда на Русь навалится!

Тревожно зазвонили колокола владимирских церквей, народ покидал торжище. Собирались люди. Семьями уходили под прикрытие городских укреплений.

Гнев охватил великого князя, лицо исказилось:

- Почто он зла отечеству ищет, почто разор затеял?

Во дворце, собрав бояр и воевод, Дмитрий наставлял Ростислава:

- Уводи, воевода, полки на Переяславль-Залесский. Жён своих и церковь будут оборонять засадный полк и люд владимирский. С ними и я буду.

- Нет, князь Дмитрий, тебе надобно уходить с дружиной, удельных князей звать, — глядишь, отобьёмся.

- А гоже ли мне, Ростислав, город покидать на радость недругам?

- На севере, князь, ты ополчением обрастёшь и Русь отстоишь. Так всегда было. А мне позволь, пока татары не подступили, город к защите изготовить…

Удалился воевода Ростислав, ушли с ним бояре из старшей дружины, а Дмитрий перешёл в домовую церковь. Молился истово, у Бога просил помощи против врагов. Сам себя спрашивал: кто же они, враги? Ордынцы, да! Но отчего недругами сделались князь Фёдор Ярославский, князь Городецкий?

Мягко ступая, вошёл епископ Пётр, остановился рядом.

- Отец мой духовный, сказанное тобой о драконе, преследовавшем жену, родившую младенца, о разрушенном храме разве не истина? И Русь наша как тот храм, какой иноверцы порушили… Но отчего наши князья их на нашу землю наводят?

- Молись, сыне, и кайся, — тихо ответил епископ. — Не в ярости Господней кара Божья. Господь велик, и Он с нами. Помни о том, князь Дмитрий.

* * *

Не успел великий князь вывести дружину из Владимира, как пришло ещё одно тревожное известие. Оно было из сторожи, что на Оке. Темник Абдул через реку переправился, в землю Рязанскую ринулся.

Великий князь теперь уже не стал собирать воевод, только и сказал Ростиславу:

- Пошлю гонца к Даниилу, чтоб Москву крепил да, ежели сумеет, князю Рязанскому подмог.

- Малочисленна дружина у князя Московского. Вот кабы ему Андрей Городецкий подсобил…

- Кабы, да откуда время брать?

- То так. Однако ты, великий князь, поторопись. Может, ещё соберёшь силы в один кулак.

Дмитрий усмехнулся, ответил с горечью:

- Аль мне не знать князей удельных? Поди, каждый норовит за своими стенами отсидеться. Мнят, минует их гроза, поозоруют ордынцы да и уйдут к себе в степи.

- В том-то и беда, — согласился Ростислав. — И так, сколь помню, князья наши врозь тянут.

- Потому и биты бываем.

По-прежнему, беспокойно звонили колокола всех владимирских церквей. Ростислав новел рукой:

- Владимирцы ополчение скликают. Попрощаемся, великий князь, пора уходить тебе.

Подобно стреле, пущенной из тугого лука, ринулась орда в набег. Гоном проходила она по княжествам. Никого не миновала. Осадила Владимир.

Под самые стены выехали сотни полторы ногайцев, заорали:

- Эгей, владимирцы, открывай ворота! Не то пожжём!

И, подняв луки, пустили на город горящие стрелы. Запылала солома на избах. Люд кинулся тушить пожары, а ордынцам весело:

- Эгей, урусы, жарко?

А им в ответ:

- Сунься-ка, орда ненасытная!

Дерзко вёл себя воевода Ростислав, ночами вылазки делал. Распахнутся ворота, выпустят гридней, они возьмут ногайцев в сабли и снова укроются за городскими стенами. Видел воевода, нет у татар тарана. А когда они полезли на стены, засадный полк и люд отбили их.

Устремились ногайцы в обход Владимира, на удельные княжества, заполыхали городки. Появились ордынцы там, где их не ждали…

* * *

Лес уже зазеленел, пахло прошлогодними грибами, потрескивал под ногами сухой валежник.

Идёт Будый, а мысли о бедах, кои навалились, жизнь ломают. Горем полнится земля Русская. От сотворения Руси нет ей покоя. Будый уже со счета сбился, сколько раз бегал то от ордынцев, то от тиуна. А спросить бы Будыя, лёгок ли хлеб, какой смерд собирает? Тяжёл труд землепашца. Зерно надо высеять и сжать, в суслоны поставить и под навес перетащить, цепом обмолотить.