Успех

— Не знаю, как у вас в театре. Там, где я работал, спрашивали разрешения у режиссера.

— Я не вижу здесь режиссера, — сказала Арсеньева, уже твердо направляясь к выходу.

— У кого часы? — спросил спокойно Геннадий. — Сколько там времени? Продолжаем…

Олег Зуев привел его к себе, в уютную двухкомнатную квартиру, обставленную в столичном вкусе, вполне семейную, со всеми признаками налаженного быта.

— Входи. Раздевайся. Будь как дома. Вот, если хочешь, шлепанцы, а можешь — так. Жена в командировке, вот такая у меня деловая жена, так что мы одни во всех смыслах…

— Кто она у тебя?

— О! Не говори. Работник областной прокуратуры, начальник отдела! Ничего, не страшно.

— Это у тебя вторая жена?

— Да. Первую ты помнишь, Аньку. С нашего курса. Расстались еще тогда. Это я здесь женился. Она старше меня на шесть лет. Но, в общем, все хорошо… Давай-ка, располагайся… Душ?

— Зачем?

— Освежает. Успокаивает.

— Я спокоен.

— Хорошо! Сейчас покормим тебя, я ведь сам готовлю, между прочим, сейчас попробуешь и скажешь… Слушай! — Олег выразительно посмотрел на Геннадия. — А? Позовем?

— Кого? Нет, не стоит.

— Две подружки. Умненькие, — сообщил Олег. — Я глупых терпеть не могу, должен тебе сказать. Девочки из книготорга. Это в наше время — о-о! Сейчас я позвоню. Ты располагайся. Хочешь, поспи. Сейчас тебе подушку…

— Да нет.

Но Олег уже тащил подушку, и плед, и еще бутылку с заграничной этикеткой — все быстро, ловко, заботливо.

— Вот виски, между прочим. Выпей, согрейся!

И пошел звонить.

Геннадий повертел бутылку, пить не стал; подушкой и пледом тоже не воспользовался. Принялся рассматривать книжные полки.

— Порядок, — сообщил, возвращаясь, Олег. — Как раз конец рабочего дня, я их застал, велел купить хлеба по дороге, у нас с хлебом плохо… Ну, так что? — Он наконец угомонился, сел, уставился на Геннадия. — Что делать будем?

— В смысле?

— Это все ведь очень серьезно, не знаю, понимаешь ли ты. Дело даже не в том, что ушла Арсеньева, хотя жалко, актриса она хорошая. Сейчас уже вопрос о тебе.

— Замечательная книга! — Геннадий листал альбом с репродукциями и, кажется, занят был этим всецело.

— Жена собирает… Могу тебе сказать, что будет завтра, — продолжал Олег. — Завтра тебя вызовет директор, это — сто процентов. Он у нас товарищ дипломатический, кстати, работал сколько-то лет за границей, во Внешторге, потом его за что-то разжаловали и — к нам. Вообще мужик толковый, конфликтов не любит, и я не удивлюсь, если он вежливо прикроет спектакль…

— Но почему же, за что? — спросил Геннадий, на секунду оторвавшись от книги.

— А потому, что ты не понравился хозяйке.

— Кому это? Арсеньевой? Я ей понравился.

— Ну, ты самонадеянный парень! — рассердился Олег.

— Слушай, я же так есть хочу, где твоя утка с яблоками? — сказал Геннадий.

— Ты почти угадал! — с живостью отозвался Олег. — Индейка!

И побежал на кухню.

Геннадий, отложив книгу, отправился за ним.

И здесь, на кухне, все дышало благоустроенностью и уютом, и дело спорилось в быстрых руках Олега: тарелки, вилки, ножи, наконец, обещанная индейка…

— Вот только хлеба нет. Девочки принесут. Ешь. Погоди, что мы пьем? Виски сюда не идет. Вино?

— Потом.

— Давай потом. Я тоже сяду.

— С Аней почему разошлись, если не секрет? — вдруг спросил Геннадий.

— Черт его знает. Какой-то четкой причины вроде и не было. Так, постепенно. Я уехал, она осталась.

— Тебя ведь женщины любят, да?

— Не знаю. Вроде, — сказал Олег. И посмотрел на Геннадия. — А это что, плохо?

— Да нет, хорошо… А ты мог бы себя представить в положении, когда ты любишь, а тебя — нет? Было с тобой так?

— Ну, естественно, — слишком легко ответил Олег и спохватился: — Все зависит от градуса… Ты что-то конкретно имеешь в виду?

— Ну, а если такой градус, что человек ходит за женщиной по пятам, говорит ей жалкие слова и не понимает, дурак, что себе же делает хуже, потому что как раз искренности и слабости женщины нам не прощают.

— Ты к чему это? — удивился Олег.

— Так, вообще.

— Этот человек — кто? Ты?

— Да пет, зачем же. Треплев!

— Ты что, смеешься?

— Слушай, ты отличный парень! — сказал с чувством Геннадий. — Я ведь тебя раньше не знал по-настоящему… Ты просто замечательный парень! Позвал меня утешать! И, главное дело, утешил) Индейка замечательная!

— Серьезно?

— Да.

— Подожди, еще пирог будет, вот девочки придут.

— Не надо никакого пирога. — Геннадий поднялся, Олег пошел за ним в комнату. — Все будет нормально, Олежка! Сделаем гениальный спектакль — всех сразу успокоим!

— Слушай, я ведь тебя тоже не знал! — воскликнул Олег. — Ты просто… Ну не то что самонадеянный. У тебя пет чувства опасности, да? Просто отсутствует как таковое?

— Может быть, — сказал Геннадий, н Олег с изумлением увидел, что он снимает с вешалки куртку.

— Ты куда это?!

— Я пойду.

— Подожди, как это ты пойдешь? Почему?

— Пойду, Олежка, в гостиницу, спасибо тебе.

— Они же сдут, обе!

— Ну, передашь нм привет. Посидите.

— Слушай, но так же не делают, подожди! — всерьез рассердился Олег.

— Да нет, Олежка, все нормально. Спасибо тебе. — Геннадий, одетый, стоял у двери. — Ты, слушай, не опаздывай на репетиции, я тебя прошу. — Кивнул и ушел.