Успех или борода

Рейнджер Джетро отнюдь не показался мне ни жуликом, ни прохвостом, ни аферистом. В нем не было вкрадчивости или приторного заискивания, а, наоборот, чувствовалась естественная склонность выручать побагровевших потных девиц, не отломав у них при этом колесики от чемодана. Разве что пристальность взгляда, которым он одарил меня на прощание, дала понять, что мистер Красавец Парковый Рейнджер – тот еще хищник, несмотря на свою ковбойскую шляпу и замысловатый ремень.

– Я обязан тебя предупредить – он действительно мошенник, хотя и резко завязал лет пять назад. Раньше ведь как было: если у кого угнали машину, то все знали, чьих это рук дело.

У меня отвисла челюсть:

– Рейнджер Джетро крал машины? И давно он вышел из тюрьмы?

Хэнк, видимо, почувствовал неловкость.

– Его ни разу не поймали за руку. Несколько раз арестовывали, но обвинения рассыпались, хотя весь город прекрасно знал, что угонщик – он.

– Но все равно его в городе любят?

Хэнк округлил глаза, смутившись еще сильнее.

– Ну, он же крал машины только у туристов, у местных ни одной не угнал. Разве что Mercedes моего папаши.

Я вздрогнула:

– Как так?

Отец Хэнку достался, мягко говоря, крайне неприятный: категоричный, высокомерный, холодный и, признаться, тот еще шовинист. Познакомившись со мной на весенних каникулах, он с ходу спросил, в рамках какой благотворительной программы меня взяли в Гарвард – по квоте, что ли, для нацменьшинств?

Я ответила – нет, меня приняли на основании оценок и результатов вступительных тестов, а обучение оплачивают мои родители. Тогда папаша Хэнка уточнил, не наркоторговцы ли они у меня.

Чтобы отвязаться, я ответила утвердительно, и Уэллер-старший сразу отошел под предлогом срочного телефонного звонка. Не признаваться же мне было, что они у меня врачи частной практики и ревностные поборники разумной экономии и образования.

– Да. Джетро тогда было лет пятнадцать-шестнадцать.

– И твой отец не настоял на его аресте?!

Хэнк невесело улыбнулся:

– Во-первых, отец не смог ничего доказать. Во-вторых, Джетро вернул Mercedes через три дня без единой царапины. Правда, амбре в салоне стояло как в сортире, но все-таки тачка была налицо.

У меня вырвалось обрадованное прямо-таки ржание:

– Прикольно!

Хэнк тоже засмеялся:

– Как ни драили салон, запах остался…

Я выдержала паузу, не желая отвлекать приятеля от счастливого воспоминания о детстве, а потом вернула разговор в прежнее русло:

– Стало быть, он крал машины и раздавал их бедным, как Робин Гуд?

– Да сейчас! Он угонял тачки для «Железных призраков», местной банды байкеров. У них подпольная мастерская, и Джетро лучше всех поставлял товар на запчасти.

– Но если он был таким виртуозом, все его устраивало и он ни разу не присел, почему же он, как ты говоришь, завязал?

– Должно быть, совесть проснулась. – Хэнк убавил газ и помешал мясо без всякой необходимости, о чем-то сосредоточенно думая. – Многие считают, это из-за Дрю Рануса, федерального охотинспектора, который тут у нас вроде начальника. Когда Дрю только приехал в Грин-Вэллей, Джетро попытался спереть его классический моцик BMW. Дрю его за этим делом поймал и отлупил, но в полицию не сдал. А вскоре Джетро развязался с «Призраками», окончил школу, поступил в колледж и стал рейнджером национального парка.

Ого!

Глаза у меня все сильнее округлялись от восхищения, а Хэнк знай себе выкладывал историю Джетро. Это уже мало походило на безобидные городские сплетни, и мне захотелось сменить тему, когда Хэнк вдруг добавил:

– Но, по-моему, основная заслуга в этом принадлежит Бену Макклюру.

Вот черт, мне снова стало интересно.

– Кто такой Бен Макклюр?

– Лучший друг Джетро. Они вместе росли, но Бен всегда был правильным парнем. Он погиб в Афганистане, и после этого Джетро взялся за ум. – Хэнк выключил газ под сковородкой и положил на ее край деревянную лопатку. – Теперь он заботится о вдове Бена.

– В смысле – заботится?

Хэнк пожал плечами:

– Ну, по дому там мелкий ремонт, во дворе всякое по мелочи или стоки прочистить – в общем, мужские дела.

– Считаешь, обязанности делятся на мужские и женские? – с гримасой спросила я.

Хэнк поглядел на меня в упор:

– А вот этого не нужно. Здесь не Лос-Анджелес и не Бостон, а Грин-Вэллей, штат Теннесси, и мужские дела делают мужчины.

– Например, управляют стриптиз-клубами? – невинно похлопала я ресницами.

Хэнк фыркнул смехом:

– Нет, это просто работа. Я не утверждаю, что мужчины у нас не отмывают духовки, а женщины не окашивают газоны, но чаще всего у мужчины свое место, а у женщины – свое, каждый тянет свою лямку и особо не возражает. Всяк справляется сам и помогает соседу, так что кончай свой передовой космополитический нетерпимый порожняк.

Хэнка легко дразнить, когда речь заходит о его корнях: он взовьется до небес, стоит назвать его вахлаком. Сразу скажу, я не считала Хэнка вахлаком (я даже не очень точно знаю, что это такое).