Успех или борода

У нас снова началась диалоговая «опера», но неожиданно в нее вступил третий голос.

– Джетро… – начала я.

– Слушай… – проговорил он сквозь зубы.

– Сиенна, это ты меня «Виксом» вонючим вымазала? – загремел Дейв, отчего мы вздрогнули и повернули головы к огромному заспанному телохранителю, который кое-как поднялся с койки.

Я подбоченилась, раздраженная претензией Дейва и тем, что нам помешали. А может, я злилась на Джетро.

В любом случае, я ни в чем не раскаивалась.

– Да, Дейв! Ты храпел и не давал мне спать, а уговоров ты не слушаешь. Моя мать всегда…

– Знаю, знаю, она у тебя врач и лечит «Виксом» все, от лишаев до проказы.

– Скажи спасибо, что я тебе ноги не намазала, – я выразительно глядела на Дейва, подначивая его сказать, что «Викс» не помог.

Он пробурчал что-то неразборчивое и обратился к Джетро, будто и не удивившись его присутствию в трейлере:

– Ты сегодня снова по лесам, Джетро? Я могу выкроить несколько часов, чтобы помочь с ловушками, если скажешь. Мы ночевали здесь, на озеро не поехали. Кстати, – Дейв повернул ко мне нахмуренную физиономию, – который час? Я что-то не найду моего мобильного. Сьюзи скоро придет? Съемка когда начнется? У меня расписание в телефоне, но я нигде его не вижу…

Голос Дейва стал тише, когда он ушел в соседнюю комнатку, оставив нас вдвоем. Правда, угроза его возвращения в любой момент никуда не делась.

Я снова повернулась к Джетро. Он стоял мрачный и явно раздраженный. Я открыла рот, но Джетро меня опередил.

– Мне пора, – буркнул он, не глядя на меня. – У меня… дела.

Я задержала его за предплечье, не зная, что скажу, но не сомневаясь, что брякну какую-нибудь чушь. Особенно при том, что сердце сорвалось в бешеный галоп, едва я коснулась Джетро.

Ну, чему быть, того…

Потому что брякать чушь и делать из себя дурочку – моя работа. Я профессионал в таких коленцах.

– Подожди, стой, – я сжала его руку, хотя Джетро не делал попыток вырваться, а, наоборот, уставился на мои пальцы. – Мне нужно с тобой поговорить.

– О чем? – хрипло спросил он, не глядя мне в глаза. Я не узнавала в нем прежнего Джетро, поэтому сбилась и занервничала.

А когда я нервничаю…

– О невероятной анатомии Годзиллы!

Тут уже Джетро поднял и глаза, и левую бровь:

– Что, прости?

Я с трудом удержалась от новой шутки:

– Извини, извини, я вовсе не планировала обсуждать невозможные бедра Годзиллы или соски Мотры.

– Прямо гора с плеч, – чуть улыбнулся Джетро, видимо, не удержавшись.

– Я скучаю по тебе, – выпалила я и пожала плечами. После этого я уже не могла смотреть ему в глаза и уставилась куда-то на рукав рубашки. – Мне с тобой весело, а ведь мне нечасто удается повеселиться… Не поверишь, в мире не так уж много веселых людей, а ты веселый и… – Я с силой втянула воздух и решилась удвоить ставку: – Мне одиноко, и я хочу, чтобы ты возил меня утром и вечером, хотя готова удовольствоваться только утром или только вечером, если две поездки в день для тебя много…

Я не призналась Джетро, что до знакомства с ним не сознавала собственного одиночества: это была опасная дорожка, проходившая по самому краю уязвимости и беззащитности. Я не против выставлять себя шутихой, но не дурой же клинической…

Джетро ничего не ответил, и я, мысленно подтянув трусы взрослой девочки, ослабила пальцы, готовая отпустить его руку. Но тут он шагнул ко мне и, к моему удивлению, коснулся моей щеки большой ладонью, запустил длинные пальцы в мои волосы и заглянул мне в глаза. Рука у него была теплой, и прикосновение разбудило мириады невидимых иголочек, рвавшихся сквозь кожу. Мне хотелось большего.

Взглядом Джетро буквально впился в мой рот – именно впился, а не просто загляделся или засмотрелся. Впиться подразумевает наличие определенного желания, а желание Джетро было таким же ощутимым и горячим, как кружка с кофе у меня в руке.

Я затаила дыхание, неотрывно глядя на него.

Знаю, я чокнутая, но у меня мелькнула мысль: «Он собирается сделать мне предложение?»

Форменное безумие.

Джетро нагнулся и мягко коснулся губами моих губ. Я инстинктивно тянулась за его ускользавшими губами, выгнув шею и не дыша. Один раз, другой, третий он дразнил фантомами поцелуев мой рот и вдруг приник к моим губам хищно и ненасытно. Зубы и язык намекали мне открыться ему, и я открылась, нащупав рядом столик и пристроив на него кружку.

Освобожденная от помехи в виде кофе, я почуяла шанс прикоснуться к рейнджеру и не упустила такой редкой возможности. Я обняла его, пока он пробовал мои губы на вкус; ритмичное скольжение горячего языка у меня во рту заставило меня прильнуть к Джетро теснее, срастив наши тела в единое целое.

И когда чудесные губы оторвались от моих, рука Джетро по-прежнему поглаживала мою щеку, а другая поддерживала меня, пока я снова искала его рот. Мои ресницы задрожали, глаза открылись, и я сразу встретилась с пристальным взглядом Джетро.

Он провел пальцами по моим волосам, спустившись на шею, и взгляд у него был затуманенным и обжигающим одновременно, а большой палец ласкал кожу моей ключицы.