Успех или борода

– Хорошо. Это хорошо, – он кивнул и без долгих церемоний выбежал из палатки, оставив меня недоуменно смотреть ему вслед.

Клет действительно странный, но в хорошем смысле.

Встряхнувшись, потому что у меня не оставалось времени размышлять над странностями Клета Уинстона, я жестом предложила Генри проводить меня до трейлера. Когда мы дошли, телохранитель отпер мне дверь. Зайдя, я сгрузила вещи на стол и сразу набрала Марту.

– Сиенна?

– Ку-ку, я в домике. Что стряслось-то?

Я слышала, как сестрица глубоко вздохнула и решительно рванула пресловутый пластырь с раны.

– Барнаби считает, что ты не подходишь на роль Девушки-Сокрушительницы. Но твой сценарий ему по-прежнему нужен.

У меня внутри все оборвалось, и я невольно опустилась на стул.

– Почему?

– Он сказал, ты старовата.

Я кивнула, при этом мысленно возразив, что мне сейчас двадцать пять, а к началу съемок будет двадцать шесть – двадцать семь. Если они не станут менять мой сценарий, то я как раз нужного возраста для героини.

– Ладно.

Было как раз неладно – я давно так не злилась, однако я взрослый человек и понимала бесполезность гневных тирад и бурного возмущения в разговоре со старшей сестрой.

– А еще он опасается излишней стереотипизации Сокрушительницы.

– Почему? Потому что я автор сценария?

– Потому что ты латиноамериканка.

У меня буквально глаза полезли из орбит.

– Ты хочешь сказать, – с негодованием начала я, – что Барнаби не желает брать меня на роль девушки, которая мгновенно выходит из себя, потому что латиноамериканки славятся своей вспыльчивостью?

– Нет-нет, сам он так не думает, но ведь это расхожий стереотип! Барнаби уже получает протесты от организаций, выступающих за расовое равенство, в связи с тем, что роль хотят отдать латиноамериканке. Эти люди в состоянии устроить фильму антирекламу!

– Большей глупости я еще не слышала. – Откинувшись на спинку стула, я принялась крутиться то в одну, то в другую сторону, стискивая челюсти. Какой идиотизм, какая возмутительная чушь! – Значит, Барнаби волнует, что всякие крикуны поднимут хай из-за того, что латина у него играет супергероиню, которая краснеет от ярости, хотя я идеально подхожу на эту роль? Однако те же самые организации ничего не имеют против, чтобы у актрисы отобрали роль на том единственном основании, что ее предки родом из Мексики? Это настолько тупо, что просто шедеврально!

– Сиенна!

– Нет-нет. Все абсолютно логично, зачем же трогать пресловутый «стеклянный потолок»? Выбор латиноамериканки на эту роль мог расширить границы и способствовать этническому разнообразию в киноиндустрии, но на это же всем наплевать. Лучше позаботимся об увековечивании отживших стандартов и избавимся от всех цветов на экране, кроме белого. И женщин тоже погоним к чертовой бабушке. Давайте жить по старику Шекспиру и пускать на сцену исключительно белых мужчин! А цветным оставим роли богачей и знати: мы же не хотим навязывать стереотипы!

Да, я вела себя нелепо и мелочно, но я только что потеряла роль всей своей жизни. Я имела право лезть на стенку и исходить желчью. Думаю, на моем месте так поступил бы любой независимо от цвета кожи.

Я выросла в достатке, в прекрасном районе, в окружении любящих близких. Родители-врачи хорошо зарабатывали. В исключительность белых я верила не больше, чем в поголовную вспыльчивость латиноамериканок.

Но белым актерам не отказывают в ролях, потенциально способных закрепить нелестные стереотипы о белой расе. Так почему же у меня отобрали роль отчаянной супергероини?

Это настолько тупо, что просто шедеврально…

– Детка, я понимаю, ты расстроена, но зато киностудия в восторге от твоего последнего сценария и готовой части о Сокрушительнице! Ты по-прежнему одна из сценаристов!

Сгорбившись на стуле, я уткнулась подбородком в грудь и с ненавистью смотрела в глубь трейлера.

– Сиенна, ты меня слушаешь?

– Да.

– Будут и другие роли, много ролей.

– Знаю.

После некоторого колебания Марта спросила:

– Ты будешь присылать продолжение сценария о Сокрушительнице?

Я промолчала.

– Сиенна, – заговорила сестра уже тверже, – продолжай присылать страницы по мере готовности, ты меня слышишь?

– Мне пора.

– Сиенна, послушай меня…

Я нажала отбой и выключила телефон, борясь с искушением запустить им в стену. Но не запустила, а осталась сидеть, все глубже проникаясь отчаянием и безысходностью. Странно, но я не могла понять, что меня расстроило сильнее: то, что у меня отобрали роль, или причина, по которой это произошло. Да, я безмерно возмущена тем, что меня обошли из-за этнической принадлежности. А с другой стороны, я почувствовала облегчение из-за того, что лишаюсь не только роли, но и соответствующей помпы и всеобщего внимания.

В дверь постучали. Я не ответила. Стучавший попробовал еще раз, погромче. Я снова проигнорировала. Человек постучал в третий раз, и я уже хотела рявкнуть: «Чего надо?» – когда дверь открылась.

– Сиенна?

Я закрыла глаза, не желая ничего видеть и слышать, потому что настойчиво стучал в трейлер не кто иной, как Джетро.