Успенский мост

Устав от пёстрой разноголосицы, Лика прокрутила повесть до конца. Финальная битва, добро победило. И сотни восторженных отзывов, написанных почему-то похожими одно на другое предложениями.

Заподозрив накрутку, Лика просмотрела несколько профилей. Вроде бы настоящие пользователи. Допустим. А вот профиль автора показался знакомым. Вернее, не сам профиль, а фамилия. Такую же фамилию носил психолог, к которому мама заставила ходить Лику. И которому она имела неосторожность вывалить все подробности пребывания в «Черноречье». Хорошо хоть догадалась выдать всё это за сны. Хотя он, наверное, не поверил. И слил информацию своей то ли жене, то ли сестре.

В ярости Лика чуть не ударила смартфоном о перила моста. Кто-то посмел выставить на всеобщее обозрение и обсуждение то, о чём Лика даже сама себе думать запрещала. Будто её публично вывернули наизнанку. Или прилюдно раздели и рассказали о всех секретах.

Глаза защипало от слёз. И ведь ничего с этим не поделаешь – эта писательница просто назовёт свою повесть художественным вымыслом, где все совпадения случайны. Хотя можно, наверное, рассказать всё маме, чтобы хотя бы привлечь психолога за разглашение информации. Но и это, наверное, недоказуемо.

Лика подняла глаза к серому небу. Ну почему люди так гадко себя ведут? В воображении сразу замелькали картины расправы над психологом и его приятельницей. Вспомнив о санатории, Лика обернулась, но здание рассмотреть не смогла – слишком далеко. Вот где им самое место – в «Черноречье». Уж Погорельский и его компания объяснят этим гадам, что так поступать нельзя.

Может, вернуться? Написать своё пожелание на стенке? Но снова катить туда по вязкой глине… Лика задумчиво постучала уголком телефона о перила. Как бы передать туда сведения о психологе и его однофамилице?

«Вы можете отправить жалобу на это сообщение». Лика трясущимися пальцами стала набирать во всплывшем окне гневное обращение с призыванием различных кар на головы психолога и его подруги. Хотя, может, это он сам? Просто прикинулся женщиной… Да какая разница. Отправить.

В отражении на экране смартфона Лика вдруг увидела собственное лицо, искажённое гневной гримасой. Руки с телефоном ослабели и опустились.

Красные глаза поднялись к поверхности воды и стали ярче. Огромное существо щёлкнуло зубастой пастью. Как будто утвердительно. Как будто сказало «принято».

Лика попятилась. Ещё не хватало начать разговаривать с монстрами.

Где-то глухо бухнуло. Под ногами прокатился валик, мост дрогнул, так что пришлось снова ухватиться за перила. Красноглазое существо, похожее на щуку, изящно и гибко развернулось и, разрезав поверхность воды здоровенным острым плавником, исчезло в глубине реки.

Лика, у которой отчего-то задрожали руки, села на велосипед и покатила прочь от моста.

Ночью во сне она в точности повторила дневной маршрут. Только в этот раз не стала попусту тратить время, шатаясь по пустому заброшенному зданию, а поднялась на пятый этаж к отелу кадров.

Постучала в дверь и проснулась. Села и попыталась успокоить пульс. Не удалось. Внутри колотилась мысль о том, что произошло нечто непоправимое. И виновата в этом сама Лика. Это как шагнуть с высокого моста, а потом передумать.

Лика подтянула колени и упёрлась в них подбородком. Взяла со стола смартфон. Он показывал точное время и верную дату. На экране всплыло сообщение со скрытым номером.

«Готовы пожрать посеянное?»

Руки задрожали ещё сильнее, и Лика вцепилась в смартфон, как в выступ на опоре моста, с которого только что спрыгнула.

Под ногами плескалась чёрная густая вода. Давясь слезами, Лика прошептала, глядя на экран смартфона, будто в лицо Погорельского:

– Я поступила правильно!

Раздался глухой гулкий звук, и тут же звякнуло оконное стекло. Потом снова. И ещё раз. Где-то заверещала сигнализация. Внутри похолодело. Сообщение на экране растворилось, как сахар в воде.

На улице крякнуло эхо, потом металлический женский голос, отскакивая от городских стен, заговорил:

– Внимание! Внимание! Внимание!