Успокой моё сердце (СИ)

Временами какие-то непонятные, страшные звуки будоражат сознание, но сил подняться, попытаться найти выход, почему-то нет. Темный угол кажется безопаснее простора неизвестной комнаты. В особо жуткие моменты просто утыкаюсь лицом в махровую поверхность, тем самым хоть как-то, но прячась.

…Ветер, словно совсем рядом разыгралась буря, умирающе завывает. Вместе с ним слышу шаги, выделяющиеся из звуков импровизированного бурана вполне ярко.

Нерешительно поднимаю голову, ища незнакомца взглядом.

Больно ударяюсь о стенку, дернувшись назад, когда на обозрение предстает фигура моего супруга. Как в первую из ночей – пуховая серая куртка, темные джинсы, волосы с миллиардом снежинок, запутавшихся в них. И глаза. Серые-серые, холоднее и острее любой льдинки.

Мужчина нежно мне улыбается, останавливаясь на расстоянии пары шагов.

Дрожу, шумно втягиваю носом воздух.

- Здравствуй, моя красавица.

Сжимаюсь в комочек, но опустить взгляд не смею. Джеймс держит меня сотней стальных тросов одними лишь глазами. Надменно-насмехающимися.

Единственное, что заставляет оторваться от них – на секунду, но все же, - очередные посторонние шаги. За мгновенье, потраченное на внимание к пришедшему, узнаю тщательно расчесанные смоляные пряди и белую, словно первый снег, кожу, туго натянутую на острое лицо мужчины.

Маркус.

- Boginiya de rose, - ласково приветствует Вольтури. Едва заметная улыбка трогает бесцветные губы. Меня в очередной раз пришпиливает к немой стенке, когда я вижу знакомые глаза. Черные-черные, где радужка слилась с расширившимся зрачком. Точно в тот день, когда он…

- Что ты с ней сделал? – неодобрительный вопрос Черного Ворона повисает среди бурана.

- Абсолютно ничего, сеньор, - Джеймс невинно улыбается, - вы сами можете убедиться.

- Я хочу убедиться, - низкий, до невероятности грубый голос больно режет слух. Впиваюсь ногтями в ладони, чувствуя, что совсем скоро вспорю кожу на них.

Рауль появляется в поле зрения вместе с Хью. Непримиримые враги, они сейчас идут под руку, на максимально близком друг от друга расстоянии. Оба ничуть не изменились с нашей последней чертовой ночи. Ночи, послужившей причиной моего побега из борделя… Откуда они узнали, где я? Неужели Джеймс?..

- Всему свое время, - примиряющее поднимает руки мой благоверный, - у нас есть вся ночь, и вся Изабелла, правда, Красавица?

Секундой позже он притягивает меня к себе…

- Не надо, - хриплю, вырываясь из цепких рук Кашалота, - не надо ночи, пожалуйста! Пожалуйста!..

На крик не осталось сил. На брыкания – тем более. Впиваюсь ногтями в подушку, нещадно дергая ни в чем неповинную наволочку.

Все, что я могу, все, что я хочу – остаться на своем месте. Не разрешить Раулю снова оказаться рядом, не дать Хью нависнуть надо мной, сбежать от Маркуса, чье холодное дыхание больно жжется на разгоряченной коже, оттолкнуть Джеймса - не позволить ему отдать меня этим людям. Смотреть на то, что они собираются сделать.

- Тише, - увещевает Джеймс, его руки обвивают мои плечи, - тише, Изабелла.

- Отпусти меня, п-по-пожалуйста… - стону, умоляя кого-нибудь свыше, чтобы сегодня моих слез оказалось достаточно для отмены приговора. Пожалуйста. Я на все готова.

Вздрагиваю всем телом от неимоверного облегчения, осознавая, что меня услышали! Голос Кашалота затихает, а ладони, сдерживающие меня, исчезают, будто их и не было.

Подтягиваю колени к груди, сжимаясь в крохотный комочек. Если отпустил, не тронет. Обещал… Слезы предательски продолжают течь, отказываясь отпускать измученное сознание. Утопаю в них, даже не пытаясь стереть, прекратить эту истерику. Мне слишком страшно…

«Да, красавица» – хриплый голос Джеймса.

«Да, моя девочка» - тихий-тихий, едва слышный, Маркуса.

«Ещё, малышка, ещё» - низкий, словно от злодея из кошмара, задыхающийся - Рауля.

- Белла? – очередной мужской голос, напоминающий тембр Джеймса, прорезается совсем рядом с ухом. Снова.

Боже, если я доживу до утра, сделаю все, что пожелаешь!

Приглушенно вскрикнув, дергаюсь в сторону. Неужели они вернулись за мной?

Затаиваю дыхание, застывая на самом краю кровати. С трудом понимаю, что должна после такого резкого рывка оказаться на полу, однако каким-то чудом все ещё нахожусь здесь.

Запоздало ощущаю прикосновения длинных пальцев, впившиеся в правую руку. Они меня держат.

Крепко сжав губы, набираюсь смелости и оборачиваюсь. Не знаю, кого увижу, не знаю, что буду делать, но при этом все равно перебарываю себя. Почему-то кажется, что так будет лучше. Проще. Не так болезненно.

Джеймсу нравится, когда я подыгрываю. Тогда он мягче и спокойнее, и…

Малахиты, светящиеся в темноте, застывают на моем лице, выбрасывая из головы все иные мысли, не связанные с ними.

Давлюсь воздухом, когда узнаю Эдварда. Не Маркуса, не рабочих, не Кашалота… Эдварда! Моего!

Нечленораздельно бормоча имя мужчины, резко изворачиваюсь на простынях, за мгновенье ока меняя положение тела. Прижимаюсь к его правому боку, находящему в моей доступности, и стискиваю пальцами серую пижаму, надеясь, что не разорву её в клочья.