Успокой моё сердце (СИ)

Внутри меня, в груди, что-то колет. Пока ещё маленький, но уже готовый увеличиться в размерах комок подкатывает к горлу.

Вид Эдварда сейчас настолько уязвимый, настолько тоскливый, что ничего, кроме как утешить его, мне сделать не хочется. Знать бы только как…

- Что закончилось? – придвигаюсь немного ближе, насколько позволяет затихший Джерри, обвивший ладошками подушку. Слежу за большими драгоценными камушками, надеясь поймать их взгляд при первой же возможности.

- Марта, Марлена, Кай, - шепотом перечисляет мужчина, резко выдыхая, - вся эта канитель…

Получаю то, чего так жду, когда глаза Эдварда все же отрываются от кровати. Касаются меня, не прячась. Как ночью после «теплого».

- Я ненавижу это, - с чувством произносит мой похититель, стиснув зубы, - я ненавижу, но ничего не могу сделать. От Организации нельзя освободиться, - он скалится, вынуждая меня нахмуриться. Глаза искрятся чем-то непонятным и даже пугающим. На миг, как и с Марленой кажется, что Эдвард помешался.

- Представляешь, Белла, король имеет, оказывается, те же права, что и пешка! Помнишь шахматы? Он ходит так же! Он ничего не значит… - Каллен снова прочищает горло, снова часто моргает. А после с силой зажмуривается, с трудом заставляя себя удержать прежний ритм дыхания.

Завороженно смотрю на него, стараясь заставить тело и сознание хоть что-нибудь сделать. Как назло, они будто бы заморожены.

Король в шахматах? Одинаковые ходы?..

- Зачем ты это выбрал? – непонимающе спрашиваю я, сама пугаясь своего вопроса. Направление действий в корне не верно.

- Я ничего не выбирал, - Эдвард запрокидывает голову, поджимая губы, - все, что от меня зависело: кем я буду на доске. Казалось, что король все же важнее. Надо было остаться пешкой.

- Разве ты смог бы тогда защищать Джерри? – в этот раз гляжу на мальчика с болью. - Пешку ведь легко скинуть со счетов.

- Если бы все шло как надо, если бы не король, Джерома бы не было вообще, - мужчина тяжело вздыхает, поворачиваясь на бок. Одной рукой прижимает к себе сына, другой притягивает ещё ближе, насколько это возможно, меня.

- Я не хотел детей, - нахмурившись, признается он, поглаживая плечики малыша, - мафия и ребенок несовместимые понятия. Это дело рук Ирины. Она с самого начала навредила ему, позволив родиться у нас.

- Ты любишь его больше всех, Эдвард… никто бы не смог любить его так сильно.

- Ты смогла.

- Это не одно и то же, - нерешительно бормочу, робко глядя на мужчину.

- Ты права, не одно, - он наклоняет голову, целуя макушку ребенка, - но его место не здесь. И не рядом со мной, Белла. Я его только мучаю.

- Нет, - твердости в моем голосе можно позавидовать, - никто никого не мучает. Вы делаете друг друга счастливыми.

- Ему нужно было родиться в другой семье, - будто бы не слыша меня, продолжает Эдвард, - с такой матерью, как ты, и с отцом, вроде Джаспера. Только не телохранителем… администратором, уборщиком, рабочим – кем угодно из гражданских. И жить в безопасности.

- Без его папочки безопасность ничего не стоит, - отрицаю я, качнув головой. С некоторым опасением отрываю одну из рук от плеча моего похитителя, прикасаясь ею к его щеке. Медленно провожу пальцами вверх-вниз, - не смей ничего такого думать.

- Не думать? – Эдвард фыркает, но лежит так же неподвижно, как раньше. Не хочет прекращать прикосновения, - он живет столько, сколько живу я. А я не знаю, насколько меня хватит…

От неожиданности, услышав такое, останавливаюсь, замирая. Смотрю в малахиты словно впервые, пытаясь понять, о чем они.

- Что ты такое говоришь? – недовольно восклицаю я.

- Они все были правы: я могу убеждать себя в том, что спасу Джерома сколько угодно. Но признать правду все же стоит: пять лет, десять, максимум: пятнадцать. Но это, конечно, маловероятно.

Это правда он? Человек, так страшно любящий, так страшно защищающий, пытающийся спасти своего маленького ангела? Он рассуждает о его смерти, и о своей собственной, как о просмотре какого-то фильма с завораживающим сюжетом.

Либо я схожу с ума, либо Эдвард, переволновавшись за сына, говорит такие сшибающие с ног глупости.

- Тебе всего сорок четыре…

- Мне уже сорок четыре.

Прикрываю глаза, сглатывая поднимающееся изнутри негодование. Мужчина терпеливо ждет моей реакции, внимательно глядя прямо в глаза.

- Тебе действительно лучше поспать, - неодобрительно сообщаю я, прерывая этот разговор и разглаживая бронзовые волосы, спутавшиеся у его лба, - вы оба устали.

- Я устал… - подтверждает мужчина.

- Ну вот видишь, - киваю, подтягивая края второго одеяла к его плечам, - я была права.

- Но эту усталость сном не снимешь, - отрицает мой похититель, видимо продолжая свою прошлую фразу, - я вообще не знаю, чем её снимать.

- Я знаю, - натянуто усмехаюсь сама себе, не допуская возможности затянуть эту тему дальше. Обдумать все время найдется. И уж потом, в более спокойной, более располагающей обстановке мы поговорим.

Глажу скулы моего похитителя обеими руками, дожидаясь, пока он закроет глаза.

- Засыпай, - замечая, что делать подобное он явно не намерен, мягко прошу я.

- Флинн придет… - пробует упорствовать Каллен.