Читаем Успокой моё сердце (СИ) полностью

Продолжение условий заставляет оторваться от прежнего занятия. Поднимаю на своего похитителя глаза, заинтересованная этим предложением.

- Только честно, - предупреждает мужчина.

Мнусь несколько мгновений. Если хочу спросить, придется сначала ответить. В принципе, сделка справедливая. Надеюсь, сам Эдвард собственных условий не нарушит, увильнув от меня одним каким-нибудь словом.

По-честному, так по-честному, мистер Каллен.

- Итак, - он удерживает интригующую паузу, то ли проверяя меня, то ли лишний раз обдумывая свои слова. – Где твоя семья?

Вдыхаю немного воздуха, прежде чем начать.

Помогает.

Кислород расслабляет.

- Они живут в пригороде Чикаго. Мама и отчим.

Ну вот, я сказала. Не так больно, как казалось.

- Ты с ними видишься?

- Нет.

- Почему? – Эдвард пристально смотрит на меня, следит за каждым движением, за каждым взглядом.

- Мне казалось, мы договорились на один вопрос? –я стараюсь смотреть на него укоризненно, но получается скорее просительно-испуганно. Как у Джерома, когда он впервые сам попросил меня остаться.

Каллен останавливается. Отпускает меня.

- Верно.

Обдумываю то, что я хочу узнать. Тем так много… как мне выбрать что-нибудь одно?

Если мы говорим о семье, будет логично придерживаться темы. Вполне честно.

- Твоя жена умерла, - не хочу видеть его сейчас. Прячусь от малахитов за занавеской волос. – Как?

Черт, даже не глядя, могу поклясться, что черты лица мужчины заостряются. Всегда, когда он злится. Когда в ярости. Когда может стереть меня в порошок…

Тот ли вопрос я задала?

- Сгорела, - с ложным спокойствие отвечает он.

Ничего себе… был пожар?

Машинально оглядываюсь на ребенка. Джером пострадал? Может, тогда начались все его проблемы?

- Ты?..

- Один вопрос.

- Ты задал два, - говорю с неприсущей мне уверенностью.

Может, именно её проблеск вынуждает мужчину согласиться. Или это только потому, что мы договорились о честности?

- Ты любил её?

Отрываю глаза от постели, откидываю назад волосы. Теперь мне нужно видеть его.

Малахиты горят. Горят как в самых страшных фильмах ужасов. Горят алым, синим и бесцветным пламенем одновременно. Их жар заставляет почувствовать острую нехватку воздуха прямо сейчас.

- Я не буду отвечать, - Эдвард говорит не терпящим возражений тоном. Желваки, проявившиеся как нельзя заметнее, ходят на его лице.

Плохой признак…

Не хочу нарваться на неприятности. Мне показалось, сегодня между мной и Калленом что-то прояснилось. Чуть-чуть. Его откровение, открытая просьба ко мне сыграли свою роль. Теплота внутри, странная и непонятная, раннее проявлявшая себя только к глазенкам малыша, к его детскому запаху…

Со мной явно что-то не то происходит. Я боюсь этого и одновременно… хочу почувствовать ещё. Ещё. Ещё.

Как наркоман, получивший заветную дозу.

Ещё.

Ещё.

Ещё…

- Откуда тебе известно о её смерти? – насилу контролируя голос, напряженно спрашивает Эдвард.

- Марлена…

- Ясно.

Так, похоже, я добавила проблем домоправительнице. Это мне совсем не нравится.

- Я сама её спросила, - надеюсь, это смягчит ситуацию?

- А она, по всем правилам вежливости, ответила.

С этим приходится согласиться. Все-таки Марлена взрослая женщина. Она явно в доме моего похитителя не первый день. Как-нибудь разберется.

- Что ещё ты знаешь? – малахиты все ещё горят, пока их обладатель допрашивает меня.

- Ничего.

Опускаю глаза.

- Что ещё ты знаешь? – четко проговаривая каждое слово, теряя терпение, переспрашивает Эдвард.

- Про лекарства… - мне с трудом удается сдержаться и не зажмуриться.

Опасливо гляжу на Эдварда.

Его лицо, бывшее и без того бледным, белеет ещё больше. Глаза, в которых, кажется, жуткое пламя начало ослабевать, вспыхивают с новой силой.

- Про какие лекарства?!

Он сдерживается из последних сил. Ради Джерома.

- Вшп… - замолкаю, но затем решаю договорить до конца. Будь что будет. – В шприцах.

- И что там? – Каллен делает вид, что спокоен. Абсолютно. Хотя его чересчур вытянутая поза, сжатая в кулак правая рука и застывшая маска на лице опровергают это.

- Лекарство.

Смотрю на него исподлобья.

- Лекарство? От чего?

Напряжение проходит по всему моему телу, витает в воздухе. Как в квартире, наполненной газом. Хватит одной искры для взрыва.

- Я не знаю.

- Не знаешь?

- Нет.

Надеюсь, в моей искренности он не усомнится? Перебарывая себя, я заставляю глаза впиться в малахиты. Пусть видит. Пусть смотрит.

Выдержать прямой взгляд куда сложнее, но я честно стараюсь.

- Наркота там, - качая головой и скорбно улыбаясь моей несмышлености, докладывает мужчина. - Простая долбанная наркота.

Последнее слово сказано с чувством. Даже с нескрываемым отвращением.

- Зачем?.. – я не могу понять. Стараюсь, пытаюсь, но не могу. З-а-ч-е-м?

- Чтобы спалось лучше, - не задумываясь, отзывается Каллен. Пламя в его взгляде предупреждает, что лучше заткнуться. Иначе будет хуже.

- Ясно, - правильно расценив предупреждение, иду на попятную.

Эдвард ждет. Пару секунд, не больше.

Я не успеваю понять, чего, как он, выдыхая, поднимается с кровати.

- Иди, оденься, - неодобрительно глядя на отсутствие на мне нижней части костюма, говорит он.

Напоследок коснувшись руки Джерома, послушно встаю.

- У тебя пять минут.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Драматургия / Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное
Коварство и любовь
Коварство и любовь

После скандального развода с четвертой женой, принцессой Клевской, неукротимый Генрих VIII собрался жениться на прелестной фрейлине Ниссе Уиндхем… но в результате хитрой придворной интриги был вынужден выдать ее за человека, жестоко скомпрометировавшего девушку, – лихого и бесбашенного Вариана де Уинтера.Как ни странно, повеса Вариан оказался любящим и нежным мужем, но не успела новоиспеченная леди Уинтер поверить своему счастью, как молодые супруги поневоле оказались втянуты в новое хитросплетение дворцовых интриг. И на сей раз игра нешуточная, ведь ставка в ней – ни больше ни меньше чем жизни Вариана и Ниссы…Ранее книга выходила в русском переводе под названием «Вспомни меня, любовь».

Бертрис Смолл , Линда Рэндалл Уиздом , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер , Фридрих Шиллер

Любовные романы / Драматургия / Драматургия / Проза / Классическая проза