Успокойся! Контролируй тревогу, прежде чем она начнет контролировать тебя

Как вы уже, наверное, догадались, сначала я разобрал ее паталогическую тенденцию к смене работы и компульсивные поиски руководителя, который не будет критиковать, по модели АВС. У нее была нормальная или рациональная неприязнь к критике, как говорится в ее философии: «Мне не нравится, когда меня критикуют и рассказывают, что делать, особенно когда я много лет работаю и являюсь образцовым мастером. Я хотела бы, чтобы руководители просто позволили мне делать мою работу. Если у них есть какие-либо возражения или предложения по изменению, мне важно, чтобы они сообщали о них вежливо. Я не против прислушаться к их предложениям, как улучшить мою работу. Но я возражаю против предложений, сделанных резким, мерзким способом, который показывает, что я просто негодный мастер и мне лучше вернуться к той работе, которую я выполняла на швейных машинках». Если бы у Тани было только такое отношение к критике, она испытывала бы досаду и разочарование всякий раз, когда ее критиковали, но у нее не возникало бы трудностей на работе.

Однако вместе с этим Таня намного сильнее верила в иррациональное убеждение: «Я абсолютно не должна подвергаться критике или осуждению. Это означает, что моим руководителям не хватает уверенности в моих способностях и они считают меня худшим лекальщиком и плохим человеком. Стыдно быть униженной таким образом, особенно когда некоторые из них намного моложе меня и меньше знают о моделировании. Я не могу позволить им воспользоваться мной и делать вид, что ничего не произошло. Я буду слабачкой, если немедленно не положу конец их несправедливым замечаниям. Я покажу, что я не позволю им так позорить меня! Я уволюсь!» Эти иррациональные убеждения, для которых у нее было мало фактических доказательств, вынуждали женщину чувствовать боль и ярость.

Когда Таня ясно увидела свои иррациональные убеждения и активно оспорила их, она стала менее уязвимой для предполагаемых нападок со стороны руководства и стала задерживаться на одной работе в два или три раза дольше, чем раньше. Но рано или поздно кто-то из ее начальников приходил на работу в плохом настроении и вымещал свою злость на ней, и она снова возвращалась к своим иррациональным убеждениям. И, обуреваемая жаждой мести, она либо увольнялась с работы, либо просила, чтобы ее перевели в отдел к другому руководителю.

Я чувствовал, что мне лучше быть с Таней достаточно твердым, поэтому я заставил ее согласиться со следующим правилом: как бы жестоко ее ни критиковали, она не уйдет с работы, пока не справится со своей обидой и яростью. Когда она успокоится, используя метод оспаривания своих иррациональных убеждений, и почувствует здоровые эмоции сожаления и досады в связи с «несправедливой» критикой, но не чувство обиды, унижения и злости, то сможет оставить свою работу, если все еще будет хотеть этого. В противном случае она должна будет остаться на работе и страдать до тех пор, пока обида и гнев не достигнут своего пика.

Вскоре у моей пациентки появилась возможность опробовать эту технику. Ей досталось от руководительницы, которая сама когда-то была лекальщицей, за то, что Таня делает свою работу слишком медленно и вынуждает тем самым компанию привлекать дополнительного лекальщика, которого они нанимать не собирались. Ее начальница отругала ее и заявила, что за двадцать лет ей не встречался никто столь же медлительный, как Таня. И если та не ускорит темп, они не только уволят ее, но и сообщат ее потенциальным будущим работодателям, насколько она медлительна.

Таня была ошеломлена такой критикой, разволновалась и пришла в подавленное состояние, отчего стала работать еще медленнее. Она бы определенно ушла, но вспомнила правило, которое мы установили, и начала оспаривать свои иррациональные убеждения.

Особенному оспариванию подлежало убеждение о том, что Мария, ее начальница, была несправедливой, поскольку ее претензии были основаны на стандартах двадцатилетней давности, которые отличались от современных. Мария не приняла во внимание, что сегодняшний процесс создания лекал был намного сложнее, чем в прошлом, и поэтому занимал больше времени. Таня оспорила несправедливость Марии и быстро пришла к самоподдерживающему утверждению: «Давайте предположим, что она очень несправедлива. Но кто, черт возьми, говорит, что она должна быть справедливой? Как она вообще может такой быть, если явно имеет тенденцию к несправедливости, о чем я всегда знала? Так что, черт возьми, она несправедлива! Ну и черт с ней. Я не должна быть несправедлива по отношению к себе так же, как она, и так серьезно относиться к ее несправедливости и унижать себя. Я могу справиться с этим. Пусть она будет такой, как ей хочется. Я собираюсь трезво смотреть на эту ситуацию и не буду принимать ее несправедливость на свой счет».