Установление

— Неплохо, — заметил Селдон, выпятив нижнюю губу, — но и не блестяще. Действительное значение — 92.5 %.

— И вот из-за этого вас называют Вороном Селдоном? — спросил Гаал. — В журналах я не видел ничего подобного.

— Конечно. Такое нельзя печатать. Не полагаете ли вы, что имперское правительство может так открыто проявить свою слабость? Это очень простая демонстрация психоистории. Но некоторые наши результаты дошли до аристократии.

— Плохо.

— Вовсе нет. Все учтено.

— И потому-то за мной следят?

— Да. Следят за всем, что касается моего проекта.

— Вы в опасности, сударь?

— О, да. Существует вероятность в 1.7 %, что я буду казнен, но, конечно, это не остановит проекта. Мы учли также и это. Впрочем, неважно. Завтра, я полагаю, мы встретимся в университете?

— Я приду, — сказал Гаал.

5.

КОМИССИЯ ОБЩЕСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ — …Власть аристократического окружения возросла после убийства Клеона I, последнего из Энтунов. В целом она внесла элементы законности на протяжении длившегося веками периода нестабильности и неуверенности императорской власти. Обычно находясь под контролем знатных семейств Ченов и Дивартов, она выродилась наконец в слепой инструмент поддержания статус кво… Полного отстранения Комиссии от государственной власти добился лишь последний сильный Император — Клеон II. Первый Главный Комиссионер…

…Некоторым образом начало упадка Комиссии может быть увязано с судом над Хари Селдоном, состоявшимся за два года до начала Эры Установления. Этот суд описан Гаалом Дорником в биографии Хари Селдона…

ENCYCLOPEDIA GALACTICA

Гаал не выполнил своего обещания. На следующее утро его пробудил приглушенный звонок. Гаал ответил, и голос портье, приглушенный, вежливый и непреклонный, информировал его, что он находится под арестом согласно приказу Комиссии Общественной безопасности.

Гаал кинулся к двери и обнаружил, что та больше не открывается. Ему оставалось только одеться и ждать.

За ним пришли и отвели куда-то в другое место, но это все равно был арест. Вопросы ему задавали очень вежливо. Все было исключительно цивилизованно. Гаал объяснил, что он провинциал с Синнакса; что он посещал такие-то учебные заведения и получил степень доктора математических наук тогда-то; что он обращался по поводу зачисления в штат доктора Селдона и был принят. Снова и снова он сообщал эти подробности; снова и снова они возвращались к вопросу его присоединения к Проекту Селдона. Откуда он услышал о нем; каковы должны были быть его обязанности; какие секретные инструкции он получил; ради чего все это затевается?

Он отвечал, что не знает. Он не имел секретных инструкций. Он ученый-математик. Он не интересуется политикой.

И наконец вежливый инквизитор спросил:

— Когда Трантор будет разрушен?

Гаал запнулся.

— Сам я этого не знаю.

— Тогда знает ли кто-нибудь другой?

— Как я могу говорить за других?

Он чувствовал себя разгоряченным, даже слишком разгоряченным. Инквизитор поинтересовался:

— Говорил ли кто-нибудь вам о таком разрушении, называл ли дату? — и видя, что молодой человек колеблется, он продолжал: — За вами следили, доктор. Мы были в космопорту, когда вы прибыли; на наблюдательной башне, когда вы дожидались встречи; и, конечно, мы были в состоянии подслушать вашу беседу с доктором Селдоном.

— Тогда вы знаете его взгляды на это дело, — сказал Гаал.

— Возможно. Но мы хотели бы услышать о них от вас.

— Он считает, что Трантор будет уничтожен в течение трех веков.

— Он доказал это… э… математически?

— Да, он это сделал, — с отчаянием бросил Гаал.

— Вы утверждаете, что… э… математика заслуживает доверия, я полагаю.

— Если за нее ручается доктор Селдон, она заслуживает доверия.

— Тогда мы вернемся.

— Подождите. Я имею право на адвоката. Я требую соблюдения моих прав гражданина Империи.

— Вы его получите.

И действительно, адвокат вскоре появился.

Это был высокий человек, лицо которого, казалось, состояло из одних вертикальных линий и было так узко, что оставалось лишь гадать, хватит ли на нем места для улыбки.

Гаал поднял глаза. Он выглядел взлохмаченным и поникшим. Он пробыл на Транторе не более тридцати часов, а произошло уже столько такого…

Человек сказал:

— Я Лорс Аваким. Доктор Селдон поручил мне защищать вас.

— В самом деле? Тогда слушайте. Я требую немедленного обращения к Императору. Я задержан без предъявления обвинений. Я ни в чем не виновен. Ни в чем, — он резко выбросил руки вперед, ладонями книзу. — Немедленно организуйте слушание у Императора.

Аваким тщательно выкладывал на пол содержимое плоской папки. Будь Гаал в более подходящем состоянии, он мог бы признать деловые бланки из целломета, узкие как ленты и подходящие для вкладывания в персональную капсулу. Он мог бы также заметить карманный диктофон.

Аваким наконец посмотрел вверх, не обращая внимания на вспышку Гаала, и сказал:

— Комиссия, конечно, подслушает наш разговор направленным лучом. Это противозаконно, но они, тем не менее, будут его использовать.

Гаал заскрежетал зубами.