Установленный срок

Однако было ясно, что ничего нельзя сделать, пока англичане не уедут, и, поскольку в моем распоряжении был день, я решил прогуляться до колледжа и поразмышлять там о поведении, которому я должен был следовать в течение следующих двух месяцев. Колледж находился примерно в пяти милях от города, на противоположной от вас стороне, когда вы въезжаете в город из Литтл-Крайстчерча, и я уже некоторое время назад решил, что в погожие дни нашей чудесной зимы я сам буду сопровождать мистера Красвеллера по городу в открытом экипаже сквозь восхищенные толпы его сограждан. Тогда я не думал, что он окажется рекреантом4 или что страх перед уходом помешает ему насладиться почестями, которые ему будут оказаны. Но насколько отличалось теперь его душевное состояние от того великолепного состояния, которого я ожидал в своих оптимистичных надеждах! Если бы это был я сам, как бы я гордился своей страной и ее мудростью, если бы меня вели как первого героя, чтобы предвосхитить уготованную мне эвтаназию! Как бы то ни было, я нанял бричку и, спрятавшись в углу, был доставлен в колледж никем не замеченный.

Это место называлось Некрополь. Это название всегда было мне неприятно, так как я никогда не хотел связывать с ним ощущение смерти. Для этого места были предложены различные названия. Молодой Граундл предложил Зал кремации (Cremation Hall), потому что таков был конечный результат, к которому были обречены останки горожан. Но в этом было что-то недостойное – как будто мы говорили о танцевальном салоне или мюзик-холле, и я не хотел ничего подобного. Моя идея состояла в том, чтобы дать уму некоторое представление о дороге к грядущим благам, и я предложил назвать это место "Адитус". Но люди сказали, что это не имеет смысла, и заявили, что британульцам никогда не должно быть стыдно признавать правду. По их словам, Некрополь звучал неплохо, и они утверждали, что, хотя никаких реальных останков тела там не останется, таблички все равно будут. Поэтому Некрополем он и был назван. Я надеялся, что у его ворот вырастет улыбающаяся деревушка, населенная теми, кто будет заботиться о нуждах хранящихся в нем, но я забыл, что сданные туда должны быть на первом месте. Деревушка еще не успела отстроиться, и вокруг красивых ворот в настоящее время не было ничего, кроме пустыря. Хотя земли в Британуле было предостаточно, никто не позаботился выбрать участок так близко к тем ужасным печам, с помощью которых смертная глина должна была подниматься в воздух. От ворот к храму, стоявшему посреди территории, тому храму, в котором должна была разыгрываться последняя сцена жизни, вела широкая гравийная дорожка, которая должна была превратиться в красивую аллею. В настоящее время она была засажена перемежающимися эвкалиптами и илексами – камедными деревьями для нынешнего поколения и зелеными дубами для будущих, но даже камедные деревья пока мало что сделали для придания этому месту благоустроенного вида. Некоторые требовали, чтобы там были посажены кедры и тисы, и я приложил немало усилий, чтобы объяснить им, что наша цель – сделать это место веселым, а не печальным. Вокруг храма, в задней его части, располагались помещения, в которых должны были жить заключенные в течение года испытательного срока. Некоторые из них были очень красивы и сделаны так, без сомнения, с целью привлечь первых поселившихся. Готовя мудрость для младенцев, необходимо завернуть ее предписания в засахаренные конфеты. Но, несмотря на свою красоту, в настоящее время они были совсем неприятными обиталищами. Ни одна из комнат еще не была заселена. Глядя на них, зная Красвеллера так же хорошо, как и я, я почти перестал удивляться его робости. Требовался герой, но Красвеллер героем не был. Затем, дальше, но все еще по кругу вокруг храма, располагались жилища поменьше, менее роскошные, но все же удобные, и все они через несколько коротких лет были бы заселены, если бы Установленный срок можно было провести в соответствии с моим проектом. И были заложены фундаменты для других, еще меньших по размеру, – для целого городка стариков и старух, поскольку в течение следующих тридцати лет они могли поспешить найти свое последнее пристанище в колледже. Я уже выбрал один, ни в коем случае не самый лучший и не самый большой, для себя и своей жены, в котором мы могли бы подготовиться к торжественному отходу. Но что касается миссис Невербенд, то ничто не заставило бы ее ступить на территорию колледжа.

– Прежде чем пройдут эти следующие десять лет, – говорила она, – здравый смысл вмешается и позволит людям прожить свою жизнь должным образом.

С моей стороны было совершенно бесполезно пытаться заставить ее понять, насколько неподходящей была подобная речь для жены президента Республики. Сопротивление моей жены с самого начала раздражало меня, но я утешал себя мыслью о том, что невозможно внушить любой женщине логическую мысль. И хотя во всех отношениях семейной жизни миссис Невербенд – лучшая из женщин, но даже среди женщин она самая нелогичная.