Уставшая от любви

Она, немного покряхтывая и держась за спину, поднялась, оказавшись в смешной детской пижаме в розовых слониках, включила свет, машинально задернув шторы на единственном узком окне, открыла ящик прикроватной тумбочки, достала кошелек.

— Вот, ваши десять тысяч рублей! — Она смотрела на меня теперь уже испуганно, как смотрят, вероятно, на людей, которые сходят с ума прямо на твоих глазах. Медленно, но верно.

— Какие еще десять тысяч? О чем ты?

— Вы же сами позвонили мне примерно около одиннадцати ночи, как раз четырнадцатого числа, и сказали, что у вас для меня есть работенка.

— Что, вот прямо так и сказала?

— Да!

— И что за работенка?

— Вы сказали, что к вам приехала какая-то родственница, из провинции, и что вы приготовили ей чемодан с вещами и продуктами, что поезд ее приходит на Павелецкий ночью и что было бы удобно, чтобы она прямо там в камере хранения и забрала этот чемодан. Там же, сказали вы, и ключи от квартиры, где она поживет какое-то время.

Я обернулась на дверь, за которой поджидал меня Вадим. Конечно, он все слышал. Интересно, поверил, что это правда, или нет? А может, он уже сбежал — от меня, сумасшедшей убийцы?

— В какой камере?

— В автоматической. Сказали, чтобы я положила в камеру номер «3234», назвали код, у меня даже записка сохранилась на всякий случай, и что заплатите мне за работу пять тысяч.

— За одну поездку на вокзал? — удивилась я. При всей своей состоятельности я никогда не была транжирой.

— Ну да. Я подумала, вы уж извините, что для вас это как бы не деньги, а для меня — целое состояние. И согласилась!

— И оставила рабочее место без присмотра?

— Я быстро, на метро туда и обратно! И потом, каждая консьержка имеет право сходить в туалет, к примеру, то есть ненадолго отлучиться. Словом, я рискнула. Но почему вы задаете мне такие вопросы, как будто бы первый раз слышите об этом?

— Да потому, что я тебе не звонила, Марина. И денег никаких не передавала.

— Но когда я вернулась с вокзала, под моим вязаньем лежала купюра в десять тысяч. Я подумала, что это чаевые, что ли, от вас. Словом, приняла как подарок и в душе поблагодарила вас.

— А кто тебе передал сам чемодан?

— Никто, вы мне сказали, что он стоит в уголке, в колясочной.

— Марина, ты что, голос мой не знаешь?

— Выходит дело, что не знаю. — В голосе ее уже звучали слезы. — А что случилось-то?

— Ладно, забудь. И никому ничего не рассказывай, хорошо? Мало того, что ты преступнику помогла, так еще и меня в это дело впутаешь.

Я поспешила выйти из кладовки, чуть не столкнувшись с Вадимом.

— Пойдем, она не должна тебя видеть. — Я поспешила наверх по лестнице. Вадим за мной.

Дома я отдышалась, все-таки шестой этаж, но решила, что пешком будет все равно быстрее: пока лифта дождешься, Марина может увидеть нас вместе с Вадимом. А мне бы этого не хотелось. Если ее станут допрашивать (а это нельзя было исключать), она припомнит этот мой визит, все расскажет о каком-то там чемодане, который я якобы попросила ее довезти на вокзал, да еще добавит от себя, что ночью я к ней вломилась с любовником. Как еще можно охарактеризовать мужчину, который имеет право находиться у меня, вдовы, поздно ночью?

— Похоже, ты влипла, вот что я тебе скажу, — сказал Вадим, едва мы заперлись дома. — Ты же не просила ее относить чемодан?

— Конечно, нет!

— Получается, что кто-то, выдавая себя за тебя, позвонил этой Марине для того, чтобы отправить ее на вокзал, то есть чтобы ее не было на рабочем месте. Понимаешь?

— Да как тут не понять-то? Думаешь, убийство было спланировано?

— Уверен. И труп действительно выбросили вниз. Вот смотри, убийца стреляет в Голта в вашей гостиной, так? Пах! Он падает, убийца прячет его в кладовке, чтобы он своим видом не пугал его…

— Думаешь, убийца был такой чувствительный?

— Эмоциональный. Я думаю, это была женщина. Мужик не стал бы прятать труп в гардеробную.

— Спрятал бы, если бы, к примеру, в дверь позвонили, постучали, — предположила я.

— Да, ты права. В любом случае убийца дверь никому не открыл. Он позвонил Марине и попросил ее отвезти чемодан на вокзал и даже назвал номер ячейки.

— Но это значит, что убийство действительно планировалось заранее! Нужно же было оставить чемодан в колясочной. Там есть такие коляски, которые стоят там вообще с зимы! Так что спрятать чемодан даже за месяц — и никто его не заметит! И ячейку в камере хранения тоже можно забронировать, положить туда… вернее, вообще ничего не класть, просто запереть, запомнив код, шифр.

Вадик, я боюсь, — захныкала я. — Кто-то чужой вошел в эту квартиру, не сломав замков, не нарушив сигнализации. И этот кто-то… он был здесь, планировал убить Сережу. Но это не могу быть я.

— Надо поехать на Павелецкий и проверить этот чемодан, — сказал Вадим. — А сейчас тебе пора спать. Все, хватит. Прими душ и ложись.

Будь со мной рядом Юра, он сказал бы то же самое и даже сам проводил в ванную комнату.