Усто Мумин: превращения

Жизнь моя вообще очень сложная, как у каждого из нас, и эти колебания от крайнего левого крыла к правому крылу — они потрепали меня и как художника, но мне хочется сказать о другом. Вот Вл. Леон.[524] — это совесть нашего ССX, он остро поставил вопрос о моих вещах раннего периода. Оценка этих работ в какой-то мере справедлива, эстетизм, безусловно, в них есть, и уже поэтому они нашим художникам чужды, так же как чужды эти композиции, которые я делал с большой искренностью. Несмотря на то, что они прошли через 3 жюри, все-таки на выставку пропустили только одну вещь, а эти так и остались, значит, Москва также нашла, что само содержание не наше. Я считаю себя советским человеком, и для развития советского искусства в Узбекистане я кое-что сделал и умру я советским человеком, но у меня имеются какие-то атавистические настроения, и, может быть, моя любовь к итальянскому Ренессансу, к эпохе Возрождения — странна на сегодняшний день, но низкопоклонства у меня к этому нет. Я считаю, что искусство Микеланджело — это советское искусство, несмотря на то что идеология не наша, но своим гением он через века прошел, и он наш. Такими же великими мастерами являются Андрей Рублёв, несмотря на то что нас разделяют века и разные идеологии, но в своем стремлении к прекрасному он нам созвучен. Поэтому я не боюсь, что меня могут упрекнуть в низкопоклонстве перед иностранщиной. Прекрасное — это советское, не может быть прекрасного фашистского, прекрасное то, что принадлежит нам. Много бумаги испортили мы на своем веку, конечно, и я не нашел удобным показать те вороха, которые у меня сохранились из газетных вырезок.

В отношении ссылок на Чепелева, я считаю, что Всеволод Михайлович[525] немного перестарался, он очень хорошо вскрыл и покрыл меня, но когда он делает ссылки на Чепелева, то вещи он рассматривал чисто с формальной стороны. В свое время он сделал много полезного, именно в отношении меня, но он приписывал мне такие вещи, которых не было, например, к «Миру искусства» я не имел отношения, хотя, может быть, мои работы того периода напоминали технику их работы.

Вообще я очень благодарен всем за встречу, которую мне организовали, и обещаю вам: я всегда был общественником, если я буду нужен, особенно молодежи, то я всегда поделюсь своим опытом.

О темпере говорили, она несет в себе много интересного. Возьмите Чингиза Ахмарова, он в этой темпере сделал хорошие росписи Академического театра. Там эта техника хороша, потому что она по содержанию подходит. Браться за советскую тематику в приподнято-реалистическом состоянии. Мне хотелось показать такую торжественность той земли, которая встречает вернувшегося героя, а получилось другое, получилась страшная вещь — пришел человек с фронта и застал Узбекистан 19-го года, те же костюмы, та же одежда. Но в отношении этой работы должен сказать, что тут мне подсказал наш академик Гафур Гулям: нарисуйте, говорит, так: пусть отец молится богу, сейчас это разрешается (это было в позапрошлом году). Пусть, говорит, целует землю, и сам показал мне, как это делается, я и сделал. (Смех.)

Ну, в общем, большое вам спасибо за встречу!

(Аплодисменты)

Усто Мумин. Автопортрет. 1949

Государственный музей искусств Республики Каракалпакстан им. И. В. Савицкого, Нукус

Выходные данные

Элеонора Шафранская

Усто Мумин: превращения

Редактор Анна Шафран

Корректор Галина Кузнецова

Выпускающий редактор Ольга Дубицкая

Дизайн и верстка Никита Михин

Подготовка к печати Анна Юрганс