Устремлённая в небо

Кобб выпустил энергокопье и ловко загарпунил крелльский корабль, когда они проносились мимо друг друга. М-Бот был намного массивнее противника. Он рванул корабль-убийцу назад, как хозяин дергает собачий поводок, а потом проделал точно рассчитанный маневр – запустил крелла по крутой дуге и швырнул его оземь.

– Кобб! – позвала я. – Кобб!

– Мне кажется, пилот, – произнес голос в наушниках, – я велел тебе в подобных ситуациях катапультироваться.

– Кобб! Но как?!

М-Бот промчался мимо моего «Поко» – вернее, того, что от него осталось, – пролетел дальше и снизился на антиграве. Повозившись еще немного, я наконец смогла отстегнуться.

Потом выкарабкалась из искореженного корабля и, спотыкаясь, бросилась бежать. Запрыгнула на камень и взобралась на крыло М-Бота, что проделывала уже множество раз. Кобб сидел в открытой кабине, рядом, пристегнутая к подлокотнику его кресла, лежала рация, которую я ему вернула. Та самая, что…

– Привет! – донесся из кабины голос М-Бота. – Ты чуть не погибла, и поэтому я должен сказать что-нибудь такое, что отвлечет тебя от серьезных, помрачающих рассудок размышлений о собственной смертности. У тебя ужасные ботинки!

Я расхохоталась почти истерически.

– Я не хотел быть предсказуемым, – пояснил М-Бот. – Потому и сказал, что они ужасные. Но на самом деле я думаю, что эти ботинки очень милые. Пожалуйста, не думай, что я соврал.

Кобба трясло, как в лихорадке. Руки его дрожали, взгляд был устремлен куда-то в пространство.

– Кобб, – сказала я. – Вы сели в корабль. Вы летели.

– Эта штуковина просто чокнутая. – Он повернулся ко мне и вроде бы вышел из ступора. – Ну-ка, помоги. – Когда он отстегнулся, я помогла ему выбраться.

Тьма! Выглядел он кошмарно. Первый за много лет полет явно стал для него тяжелым испытанием.

Кобб спрыгнул с крыла на землю.

– Нужно прогнать этот бомбардировщик назад в небо. Не дай ему сбросить бомбу и испарить меня. Я еще не выпил свой послеобеденный кофе.

– Кобб. – Я наклонилась и посмотрела на него, стоя на крыле. – Я… мне кажется, я слышу голоса креллов у себя в голове. Они каким-то образом проникают в мой мозг.

Он протянул руку и сжал мое запястье:

– Все равно лети.

– Но что, если я сделаю то же, что и он? Что, если я пойду против своих друзей?

– Не пойдешь, – сказал из кабины М-Бот.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что ты можешь выбирать, – сказал М-Бот. – Мы можем выбирать.

Я посмотрела на Кобба. Тот пожал плечами:

– А что нам сейчас терять, кадет?

Скрипнув зубами, я нырнула в знакомую кабину. Надела шлем, потом пристегнулась, когда ускоритель снова заработал.

– Это я его позвал, – проговорил М-Бот, явно довольный собой.

– Но как? – спросила я. – Ты же выключился.

– Ну… вообще-то, не полностью, – сказал корабль. – Все это время я думал. Много думал. Очень много. А потом услышал, как ты зовешь меня. Просишь о помощи. А потом… написал новую программу.

– Ничего не понимаю.

– Это была простая программа, – сказал М-Бот. – Она отредактировала одну строчку в базе данных – заменила одно имя на другое. Я же должен выполнять приказы своего пилота.

Из его динамиков раздался голос. Мой голос.

«Пожалуйста, – сказала я. – Ты мне нужен».

– Я выбрал нового пилота, – сообщил М-Бот.

Кобб отступил подальше, а я положила руки на рычаги управления, чувствуя какой-то удивительный покой.

Именно покой. Такое же чувство я испытала в тот первый день в летной школе, когда, к своему собственному удивлению, не ощутила никакого страха перед боем.

Тогда это было просто неведение. Бравада. Тогда я точно знала, что значит быть пилотом. И была уверена в своих силах.

Нынешнее чувство было похоже на то, но вместе с тем не имело с ним ничего общего. Этот покой стал результатом опыта и понимания. Когда мы поднялись в воздух, я обнаружила, как меня наполняет совершенно новая уверенность. И причиной ее стали не истории, что мне рассказывали, и не навязанное чувство героизма.

Теперь я знала.

Когда меня сбили в первый раз, я катапультировалась, потому что не было никакого смысла погибать вместе с кораблем. Но когда это имело значение, когда стало жизненно важно попытаться спасти корабль, пусть даже с ничтожными шансами на успех, я осталась в кабине и попыталась удержать корабль в воздухе.

Теперь моя уверенность была уверенностью человека, который знает. Никто и никогда больше не сможет убедить меня в том, что я трус. И пусть кто-то скажет или подумает, что это не так. Главное, что знала я.

Я знала, кто я.

– Готова? – спросил М-Бот.

– Кажется, да. В первый раз по-настоящему. Выжми всю скорость, какую только можешь. Да, и отключи стелс-системы.

– Что, правда? – удивился М-Бот. – А зачем?

– Затем, – сказала я, потянувшись к рычагу газа, – что я хочу, чтобы они видели, как мы идем.

52

Джуди «Броня» Айвенс смотрела, как отряд креллов приближается к Альте.

В командном центре стоял гул радиопереговоров, но это не были обычные боевые переговоры. Влиятельные семьи сообщали в эфир, что спасаются на собственных кораблях. Трусы, все до единого. В глубине души Джуди знала, что этим все и кончится, но все равно это удручало.