Усы

— Если вспомнить известное выражение Мичурина насчет «милостей от природы», то можно сказать: мы прилежные его ученики. Не только не ждем от нее этих «милостей», но и цинично заставляем природу через силу служить человеку. То есть мы сиганули даже через верхнюю планку мичуринского афоризма: «Взять их у нее — наша задача!» Собственно говоря, большинство технических изобретений — чистое приспособление человека к тому, чтобы он жил более комфортабельно, чем в пещерах. Но это понятное желание постепенно превратилось в бесповоротный процесс, который может привести к катастрофе, когда люди вновь окажутся в пещерах и человек опять начнет искать для себя очередные приспособления. Видимо, такова его природа.

— А вам никогда не казалось, что природа человека и природа Земли, или природа природы — они различны, если не полярны?

— Но это не природа природы. Сама по себе природа — порождение Творца. И к самоубийству, я так полагаю, Он не расположен. Бог уже одарил человека тем, что Он вдохнул в него жизнь. Но Бог испытывает. В «Аптекаре», где трое совершенно разных людей пришли к ларьку, чтобы добавить, им является берегиня, предложившая воспользоваться сверхвозможностями. Люди при этом вроде бы должны соответственным образом себя вести. Но дело в том, что они порядочные. И от сверхвозможностей отказываются. Потому что опытов над ними ставили такое количество, что им все это порядком надоело.

— На мой взгляд, Владимир Орлов вслед за Пушкиным обогатил народное самочувствие новой ремаркой. У Пушкина «народ безмолвствует», а Крейсер Грозный из «Шеврикуки» определил: «Народ не унывает!» Я думаю, вы в эту фразу вложили не только прямой смысл?

— Да, это неслучайная фраза. В народе нашем энергетика такова, что она из самых сумасшедших обстоятельств все равно вывозит людей на какие-то горизонты. У меня в «Камергерском переулке» есть на сей счет соображение. Вот наши шибко умные дамы-детективщицы судачат о том, что главный герой отечественного фольклора и выразитель русской натуры — это Емеля на печи. Тогда в качестве примера я написал, что русские Сибирь не завоевывали, потому что воевать там, собственно, было не с кем — им остяки не мешали. Но само освоение этой земли Ермаком с небольшой дружиною, прирастившей к России Сибирь, начиная от вашей Перми, а тогда — строгановской Соли Камской, говорит о том, что народ именно не унывал. Русские люди, опиравшиеся на свою энергетику, при том, что приходилось и кору жрать, и спать в сугробах, дошли аж до… Сан-Франциско. То есть вроде бы все плохо, но не унывает народ. Торит такие героические пути-дороги, что чужеземцам и не снились! В общем, у русских — по Пушкину: «…то раздолье удалое, то сердечная тоска».

— Что вы перечитываете, если эта «тоска» подступает?

— Из поэзии лучше Гаврилу Романовича Державина перечитать. Здесь, на даче, обнаружились у меня 8 томов 1918 года издания Салтыкова-Щедрина. С ятями да ерами. Обязательно — Гофмана, Достоевского. Очень хотел перечитать «Анну Каренину». Начал — и не могу. По причине того, что я, оказывается, знаю ее чуть ли не наизусть. Я считаю, что это лучший роман Льва Николаевича. Если речь о новом поколении, то какой-то провал сейчас в пересменке писателей с точки зрения словарного запаса, культуры языка и прочего. В частности, и у вашего Алексея Иванова, который теперь на слуху. Я читал только один его роман «Географ глобус пропил». Но Иванов-то еще ничего — у него какая-то культура есть, хотя поначалу там такие ляпы языковые, что поневоле подумаешь: на этом фоне все писатели даже последней советской поры — просто мастера мирового класса! Как Нагибин, Казаков и Трифонов. Три Юрия. А сейчас слову не придается никакого значения.

— Зато во главе угла — быстрота написания, распространение тиража и…