Утаенные страницы советской истории

В последние годы жизни Сталина в поле его внимания оставались Вооруженные Силы, расстановка ключевых фигур в военном ведомстве. В июле 1951-го, незадолго до нового приступа болезни, он вернул на должность военно-морского министра адмирала Николая Кузнецова. Не менее удачным было и назначение в 1949 году военным министром начальника Генштаба маршала Александра Василевского, одного из самых выдающихся военачальников того времени. В их лояльности Сталин мог не сомневаться: все они были людьми дела, предпочитающим интригам служение государству.

Трагедия Сталина, как и многих других государственных деятелей его масштаба, заключалась в том, что ему так и не удалось создать систему преемственности власти. Его кадровые решения послевоенного времени так и не позволили найти в тогдашней советской элите человека, способного мудро управлять в новой исторической обстановке, когда требовалась хорошо продуманная модернизация страны, отказ от жестокой внутренней политики, закрепощавшей созидательные силы народа, прекращение массовых репрессий.

Но Сталин, как впрочем и другие правители его уровня, видел в людях только «человеческий материал», время от времени подбрасываемый сильными мира сего в топку истории. Это видно и на его отношении к земляку Берии, очень много сделавшему, чтобы Иосиф Виссарионович удержался у власти в конце 30-х годов. В конце 40-х вождь вроде бы вновь впустил Лаврентия в свой «узкий круг», но Сталин не был бы Сталиным, если б доверял бывшему шефу госбезопасности, постигшему многие секреты подлинного механизма власти. Тем более что вождь в глубине души глубоко обиделся, когда Лаврентий Павлович и его жена воспротивились браку их сына со Светланой после ее развода с сыном Жданова. А личных обид Иосиф Виссарионович никому не прощал.

Внешне Лаврентий Павлович вновь пользовался доверием властелина Кремля. Но по его указанию в 1951 году на квартире матери Берии в Грузии были установлены подслушивающие устройства. Поступавшие к Сталину сигналы о распространенном среди грузинских руководителей взяточничестве предоставили удобный повод начать «операцию Лаврентий». Министр госбезопасности Грузии генерал Н. Рухадзе, у которого давно сложились с Берией неприязненные отношения, получил указание расследовать дело о «мингрельском национализме», в котором обвинялись коррумпированные грузинские функционеры. По линии Политбюро партийную комиссию по расследованию деятельности «мингрельской националистической организации» поручили возглавить… Берии, мингрелу по национальности. Репрессии против земляков призваны были унизить Беригсг и подорвать его авторитет на родине.

Советская разведка стала готовить похищение лидеров грузинских меньшевиков в Париже — дядя жены Берии, Нины Гегечкори, был министром иностранных дел в эмигрантском меньшевистском правительстве в Париже. В 52-м чистки среди мингрелов были в разгаре, рано или поздно кто-то из арестованных мог дать и нужные показания против Берии. Петля на шее слишком много знающего и не в меру «шустрого» Лаврентия затягивается намертво… Рассчитывать на чью-либо помощь ему не приходилось — Маленков безучастно наблюдал за тем, как загоняют в угол его союзника.

Внутренний мир Иосифа Виссарионовича остается большой загадкой для исследователей. О нем можно судить лишь отчасти — по пометкам на страницах книг, подбору библиотеки (только личная библиотека Сталина на кунцевской даче насчитывала 20 тысяч книг!), письмам родным, где он чуть-чуть приоткрывался. Подлинная суть его личности, как представляется, до сих пор так и не понята.

Остаются загадкой его отношения с крупным мистиком XX века Георгием Гурджиевым, оказавшим влияние на мировоззрение молодого Иосифа Джугашвили. Оба учились в тбилисской духовной семинарии, позднее Иосиф посещал квартиру своего старшего товарища и «наставника». Известно, что одну из глав своей книги «Встречи с выдающимися людьми» Гурджиев назвал «Князь Нижарадзе» (этим псевдонимом Сталин пользовался в годы революции 1905–1906 годов), но затем по чьему-то совету этот раздел уничтожил.

Уже после Октябрьской революции Гурджиев основал в Петрограде эзотерическую организацию «Единое трудовое содружество». После отъезда мистика в Турцию его «ученики» создали «Единое трудовое братство», в которое вошли высокопоставленный чекист Глеб Бокий, зампредседателя Петроградской ЧК, а позднее руководитель одного из отделов НКВД, художник Николай Рерих и его сын востоковед Юрий Рерих, а также Иван Москвин. Последний позднее стал заведующим отделом распределения административно-хозяйственных кадров ЦК ВКП(б), давшим путевку в «большую жизнь» молодым партийным работникам Николаю Ежову и Георгию Маленкову. Так что второй — к марту 53-го — человек в партии Георгий Максимилианович был более, чем «не прост», как и его выдвиженцы Сергей Круглов и Николай Шаталин — в последние годы жизни Сталина заведующий планово-финансово-торговым отделом ЦК.