Утёк III, или Проверь свой IQ-КСЗ

– Сама ты коза драная! Давай, чеши отсюда, шалава, а то сейчас полицию вызову!

– Напугала бабу хреном, ментозавры сами без вызова ко мне приходят, только на халяву любят, козлы, – и, подойдя к двери, флаферша угрожающе добавила: – А за шалаву ответишь, сука жирная!

– Пошла вон отсюда, прости…. прости… проститутка сранная! – захлебываясь от возмущения и тряся своими мощными дынями заголосила пышка.

– Не проститутка, а жрица любви, – неожиданно успокоившись, торжественно и пафосно заявила флаферша. – А вас никто не юзает [57] , вот вам шифер [58] и сносит, на порядочных людей с утра кидаетесь.

Не сумев заполучить ограниченный временной квотой продукт, гордая жрица любви удалилась не отоваренной, но и непобежденной.

Воспользовавшись тем, что пышка отходит от нокдауна, я обратился к ее напарнице, у которой вместо дынь под туго прилипшему к телу халатом угадывались два маленьких, но упругих яблочка:

– Мне «Столичную».

При этом я строго и серьезно посмотрел ей в глаза. Таким же серьезным немигающим взглядом я смотрел вчера на флешбайера, когда почувствовал инфернальный позыв к еде. Флешбайер сразу уловил сигнал и подал мне вертел с лучшим куском мяса. Главное, четко сформулировать внутреннее желание и отправить точный сигнал.

Вот и коллега вчерашнего шашлычника, худощавая сэйлз, молча протянула мне батл [59] с горячительной жидкостью, присовокупив к нему батон докторской колбасы, хотя о «закуси» я даже не заикался. Сэйлзы, как выяснилось, – вполне вменяемые гуманоиды, абсолютно адекватно откликающиеся на посылаемые в их адрес императивные импульсы [60]

Когда я вышел из бутика, увидев в моих руках именно то, что двумя минутами ранее ей не удалось заполучить, ко мне подскочила та самая обасаранка в красном плаще:

– Хай, фартовый! [61] Огоньку не найдется? – жрица любви вытянула ко мне свои крашенные пухлые губки с зажатой в них пахитоской.

– Я не употребляю аддиктивных стимуляторов [62]

– Че, умный, да? Как зовут, ботан? [63] Я Венера.

– Утёк. – представился и я.

– Послушай, Витёк…

– Не Витёк, а Утёк, – поправил я Венеру и, подумав, добавил: – Третий.

– Странное имя, – удивилась она.

– Ничего не странное. Я от бабушки утёк, я от дедушки утёк, а от тебя, Венера, вторая внутренняя планета Солнечной системы с периодом обращения в 224,7 земных суток, и подавно утеку.

– Типа, Колобок, да? – догадалась Венера и, вперив в меня эксплицитно [64] гипнотизирующий взгляд, томно произнесла: – запомни, боташа [65] , от меня еще никто не утекал.

Я не мигая, смотрел в ее подведенные синим карандашом глаза и думал о том, что моя собеседница настойчиво стремится к аффилиации [66] Стремится-то стремится, да, видать, безуспешно.

– Ладно, харе мне уши макаронить [67] – вдруг переменила она сабж [68], обратив свой взор на батл в моей руке. – Скажи, у тебя в бутике блат, да? Кого из этих двух хабалок [69] ты знаешь?

– Толян сказал, что мне обе девки дадут.

– Тупак твой, Толян! Эти шамотры [70] днем и ночью будут мастурбировать, чем кому-нибудь дадут.

– Почему сразу шамотры? Одна из них вроде ничего, симпотная [71]

– Ты че, малахольный! [72] Это кто же там симпотная? – ревностно вопросила Венера. – Это жирная свинюга симпотная? Или та бледная спирихетка? [73] Че, сифон [74] хочешь словить? Тогда – вперед! – непонятно от чего возбудилась темпераментная жрица любви.

Потом, поостыв, промурлыкала вкрадчиво–кошачьем голосом:

– А вот я бы тебе дала, котик, мяу–у–у, – но тут же, сменив интонацию, деловито осведомилась: – А бабосы у тебя есть?

Я уже второй раз за сегодняшнее утро слышал это загадочное слово «бабосы», на сей раз решил сказать правду:

– Нет.

– Ясненько, бабосов нет, а стояк [75] замучил, спермотоксикоз [76] еще никто не отменял. Но я не скорая помощь, бесплатно не работаю, – разочарованно, словно на что-то обидевшись, промычала Венера.

А я опять задумался, пытаясь установить корреляционную связь между тремя понятиями: бабосы, лавэ и стояк, то есть спермотоксикоз.

– Вот что, Колобок, – облизывая сухие губы, прервала мои размышления флаферша, – пока ты совсем не утёк, сходил бы к своей подружке в бутик и попросил для меня еще один пузырек «Столичной». Пиндосы, понимаешь, приехали, а они без обасаранской водки не могут.