Утерянная вера (СИ)

Бабочка вспархнула и улетела в неизвестном направлении, оставляя по воздуху голубые искорки. Оглядевшись зеленоглазая точно удостоверилась, что она на острове, где все твои мечты исполняются, если тебе ещё нет 18, а значит…

— Всё получилось! — воскликнула она, — Алиса? Алиса, ты здесь? Скажи что — нибудь.

Но Алиса молчала, ведь её никогда и не было. Тогда улыбка на лице Ханны стала ещё шире, а внутри стремительно расло чувство, что взбудораживало каждую клеточку тела, заряжая энергией наконец-таки жить, а не просто существовать. Различные мысли бегают туда сюда по разуму. Кроссовки больше не нужны. Они летят в какие-то кусты, когда босые ноги чувствуют влажную землю и щекотящую ступни траву. Кожу обдувает прохладный ветерок.

Джеймс с большим интересом разглядывает деревья, птиц которые почему-то стараются летать как можно дальше от неё, кустарники и очаровательные цветы, но как уяснила Ханна все самое прекрасное на вид на самом деле самое опасное. Неподалёку слышится журчащий ручеек. Всё вроде как должно быть, но что-то не так… Почему звери, что встречались на пути избегали её? От мелких грызунов до диких животных. Куда делись все русалки в лагуне? А «Весёлый Роджер», что бороздит неверлэндский океан? Интересно, Фрея до сих пор заключена в скале Череп?

За ответами она решила обратиться к всезнающей, единственной девочке, помимо её же самой на этом острове. Тинкер Бел знала все обо всем, каждую пещеру и цветок обследовала лично, именно поэтому сейчас шатенка стоит перед дверью в её домик.

— Тинк, можно?

Тук. Тук. В ответ молчание.

— Тинк?

Ханна начинала нервничать.

— Тинк, если ты до…что за…

Джеймс слегка прислонилась к двери и та растворилась, пропуская незванную гостью внутрь.

Пыль и паутина были повсюду. Душно. Дышать невозможно. Книги разбросаны на полу, вперемешку со стеклом. Растения в горшках давно высохли. В воздухе витает запах одиночества, необжитости и забытости. Здесь очень давно никого не было.

Девушка проводит ладонями по мебели, столам и другим поверхностям, в глубине души надеясь на кого — нибудь наткнуться, но… Нет. Садиться на пол и начинает перебирать книги, пока не натыкается на книжку с странным перелётом, но сдув пыль понимает что это вовсе не книга, а тетрадь. Даже больше чем обычная тетрадь. Это личный дневник. Сама Ханна никогда такой не заводила, ибо по её мнению это ужасно глупо и сетиментально писать о своих чувствах, когда это могут найти и буквально заглянуть в твою душу. Гораздо проще держать все в себе.

Читать чужие дневники это — не красиво, но это был единственный способ узнать что произошло с феей, русалками, пиратами и другими существами, когда-то населявшими земли волшебного острова. Страница за страницей, читать больше не хочется. Глаза округляются от ужаса, по щекам текут слезы. Она не могла поверить в это… Невозможно. Она не могла стать… Тираном.

«Гвендалин ужасно ревнивая. Сегодня она убила последнюю русалку. Её звали Виктория Роджерс. Больше русалок в Неверлэнде не осталось»

«Я всегда говорила Киллиану, что его язык его же враг, а Гвен не терпит тех кто сильнее её в словесных баталиях. Дурак назвал её бездушной. Теперь он труп. И самое ужасное… Она заставила наблюдать меня за эти всем, зная, что я не равнодушна к пирату. Боже, какое она чудовище.»

«По всему острову трупы. Гвен не своя мать, она хуже её. Кажется, я схожу с ума.»

Слёзы держать уже невозможно. Джеймс всхлипывает и захлебывается, а в голове одно: «боже, что я наделала?». Читать становится труднее, но осталось 2 последним страницы, что нужно осилить.

«Я сорвалась. Высказала Гвен все что думаю о ней, после того как она ради веселья убила несколько детей из племени индейцев. Мне осталось недолго. Скоро королева устроит игру, которую я не переживу. Я единственная фея, раньше меня защищал Питер. Раньше… Он мёртв. Питер Пэн мёртв.»

Мёртв… Это слово. Оно было невыносимо. С ним невозможно смириться. Весь мир Ханны в эту секунду не перевернулся, вовсе нет…он разрушился. Как будто взяли хрупкую стеклянную фазу и разбили. Её больше не склеить, не восстановить. Хотелось кричать, но сил не хватало. Они все куда — то исчезли, а с каждым прочитанным словом становилось ещё больнее. И эта боль… Она была не сравнима с той, которую Джеймс прочувствовала за целых 2 жизни. Это не рана о стрелы, потеря девственности с не любимым человеком, не то как тебя пожирают русалки, нет… Боль от потери Питера оказалась гораздо жёстче…