Утерянные колдографии (СИ)

Малфой выпустил маленькие ладошки, когда они стали достаточно теплыми и заключил ее в свои объятия. Жаркий выдох коснулся его плеча возле рукава простой белой футболки, когда она покорно прижалась щекой к его груди. Подушечками пальцев он медленно провел по ее позвоночнику вверх и обратно. Достигнув края блузки, скользнул под нее, касаясь разгоряченной кожи на пояснице.

Драко очертил знак похожий на бесконечность, прежде чем худенькое тело снова напряглось. Он невольно нахмурился, но руки не убрал. Лишь прекратил ласкать притягательно нежную кожу.

Грейнджер хотелось касаться. Она казалась такой маленькой и уютной. Так правильно ощущалась в его объятиях. Так привлекала его. И он, кажется, пропустил, в какой именно момент она стала казаться ему такой. Когда он впервые увидел ее после долгого перерыва, устроившись в новый отдел Министерства? Когда стал работать под ее началом? Или сегодня вечером, когда из-за заинтересованных взглядов в ее сторону ощутил, как что-то неприятно холодное заворочалось в животе? Где была точка невозврата? И как он позволил этому случиться?

Нос Гермионы уткнулся в его футболку и в области сердца что-то жарко вспыхнуло. Малфой стиснул зубы, закрывая глаза и шумно втягивая в легкие кислород.

— Грейнджер, — хрипло начал, чувствуя, как его подбородок щекочут ее волосы, — тебе не нравится подобная близость со мной? Тебе неприятно?

Она подняла удивленно распахнутый взгляд на него, касаясь ладошкой его груди. Искренне недоуменный шепот разбежался по его шее ласковыми мурашками:

— О чем ты говоришь, Драко?

Ее брови едва заметно нахмурились.

Драко.

Не то, чтобы она впервые назвала его по имени. Как только они наладили свои рабочие и дружеские отношения, Гермиона часто обращалась к нему так. Но не в подобной обстановке. Не в полутьме этой комнаты. Не тогда, когда ее лицо было так близко к его собственному, а тело смиренно находилось под его ладонями.

— Ты зажимаешься, когда я тебя касаюсь, — он задумчиво прикусывает нижнюю губу изнутри. — Я не хочу, чтобы ты чувствовала себя некомфортно рядом со мной, — еле заметно качает головой, внимательно смотря в карие искрящиеся глаза.

Малфой невольно тянется к ее лицу, отводя пальцами упругую кудряшку, и медленно скользит самыми кончиками по нежной щеке. К великому удивлению, Грейнджер подается навстречу к его ладони, позволяя подарить ей ласковые прикосновения. Она прикрывает глаза, и красивые тени от длинных ресниц падают на фарфоровую кожу.

— С тобой хорошо, Драко, — шепчет Гермиона, пока он очерчивает мягкими прикосновениями черты ее лица. — С тобой очень хорошо, — она коротко вздыхает, когда он испытующе скользит вдоль линии челюсти.

— Тогда в чем дело?

Она открывает глаза и тут же натыкается на его серый взгляд. Некоторое время они просто смотрят друг на друга, не отрываясь. Ее ладошка плавно скользит за его спину и смыкается там со второй ладонью. Она обнимает его, еще немного запрокидывая голову назад.

— Во мне. У меня давно никого не было, — едва заметно приподнимает уголок губ. — Я уже забыла как это, когда кто-то находится в моем личном пространстве.

Малфой долго и пристально изучал ее лицо, прежде чем непривычно мягко улыбнуться в ответ.

— Значит, все хорошо?

— Все в порядке, Драко, — блеск карих глаз такой теплый, как сама Грейнджер.

Ему хочется запомнить ее такой. Было бы потрясающе, если бы у него была такая колдография. Но пока это только может отпечататься в его памяти. И в сердце. Да, пусть это колдо будет в его сердце.

Хотя бы там.

Он провел пальцами по ее шее, откидывая за спину шоколадные локоны. Гермиона резко выдохнула, скользя ладонями по его статной и крепкой спине. Ее губы соблазнительно приоткрылись, и Малфой бессовестно приковал к ним свой взгляд. Без единой трещинки. Возбуждающе привлекательные. Манящие.

Великий Салазар, он умрет прямо сейчас, если не поцелует ее сегодня. Если не узнает, как она целуется. Какая на вкус ее кожа. Какой она может быть, находясь в его объятиях.

Грейнджер замечает его взгляд, и черные зрачки становятся чуть шире.

— Ты можешь… Если хочешь… — шепчет, а сама скользит по его лицу, пока тоже не останавливается на его губах.

Драко запускает пальцы в ее волосы и приближается:

— Хочу… Так хочу, Грейнджер… — сдавленно шепчет, практически задыхаясь от подобной близости. — Просто невероятно.

От нее пахнет чем-то сладким. Так приятно, так вкусно, так…

Он целует, больше не в силах сдерживаться, утопая в этом сумасшедшем желании. Выбивая все ненужные мысли из своей головы, сминая податливые губы — целуя, кусая, обжигая жаром сбивчивых и резких выдохов.

И редких вдохов. Потому что каждый новый вдох ворует у него еще одно прикосновение к ее губам. Еще одну короткую, но мощную волну сумасшедшего жара, спускающегося к самому низу живота.

Пальцы одной руки запутались в кудрявых волосах, когда вторая гладила спину, талию, вычерчивала неведомые руны на плоском животе.

Гермиона потянула его футболку вверх, и он немедля помог ей от нее избавиться. Маленькие ладошки легли прямо на его обнаженную кожу, очерчивая подтянутую мускулатуру.