Утерянные земли России. XIX–XX вв.

А теперь обратимся к Эстонии, где местные националисты не отставали от своих литовских и латвийских коллег. Они создали так называемый «Эстонский гражданский комитет», который начал призывать объявить независимость Эстонии. Комитет организовал регистрацию «всех граждан довоенной Эстонской республики и из потомков», длившуюся целый год. Всего было зарегистрировано свыше 700 тыс. человек. По заявлению лидеров «Эстонского гражданского комитета» только эти граждане должны были пользоваться избирательным правом, чтобы решить судьбу будущей Эстонии. Полутора миллионам русскоязычных и тем, кто не прошел регистрацию, было отказано в праве голоса, а затем предполагалось лишить их и гражданства.

30 марта 1990 г. Верховный Совет Эстонской ССР принял резолюцию о восстановлении независимости Эстонии. Что толку возмущаться деятельностью националистов, когда 12 июля 1990 г. Верховный Совет РСФСР принял «Декларацию о независимости России». Забавно получается – «метрополия» объявила о своей независимости от «колоний»! Подобного анекдота не было в истории человечества. Позже Ельцин объявит 12 июля «Днем независимости России». Независимости от кого? От Севастополя? Одессы? Нарвы? Наследники Ельцина поняли чудовищность «дня независимости» и переименовали 12 июля в «День России». И, увы, никто нам не объяснил, что, собственно, мы празднуем в этот день? С тем же успехом можно праздновать День битвы на Калке, День Брестского мира и т. п.

Весь 1990 год в Прибалтике царил хаос. Советские и партийные органы не контролировали ситуацию, ну а у националистов хватило силенок окончательно взять власть. Как уже говорилось, русскоязычное население было обмануто и запугано, и лишь кое-где местами коммунисты создавали рабочие дружины, требовавшие выполнения законов СССР и законов союзных республик.

Главными же центрами сопротивления сепаратистам стали Рижский и Вильнюсский ОМОН общей численностью менее 150 человек. Любопытно, что командовали обоими отрядами этнические поляки Чеслав Млынник и Болеслав Макутынович.

Участие обоих отрядов в политической жизни Литвы и Латвии начались с разгона… рабочих дружин, требовавших сохранить единство Союза. Так, например, 8 января 1991 г. Вильнюсский ОМОН применил силу против дружин, протестовавших у здания Верховного Совета Литовской ССР. 15 мая Рижский ОМОН атаковал демонстрацию латвийских рабочих, шедших к Верховному Совету Латвийской ССР, желая передать свою резолюцию.

Позже Виктор Алкснис писал: «Я позвонил в приемную Бакатина, тогдашнего министра внутренних дел, и сказал, что у меня как народного депутата СССР есть к нему дело. На приеме я рассказал ему о ситуации в республике. Он: “Да, конечно, очень плохо, что там происходит! Да, конечно, обнаглели сепаратисты! Да, надо принимать жесткие меры! ” И как будто в подтверждение моих слов приходит сообщение из Риги, что власти используют силы МВД для разгона сторонников Союза.

Я договорился с Бакатиным, что делегация работников УВД Латвии будет им принята. Делегация приехала. Их было человек пять-шесть, латыши и русские, интернациональный коллектив, как сельских органов внутренних дел, так и Риги, столицы республики. Бакатин назначил встречу в субботу на 10 часов утра. Произносил громкие слова: “Молодцы, так держать! Храните верность Конституции СССР! Вы на переднем крае борьбы с проклятыми буржуазными националистами. Мы вас горячо поддерживаем, окажем максимальную помощь! ”»[413].

На самом же деле Бакатин[414] умышленно предавал интересы СССР. По указанию Бакатина МВД и часть Советской армии передавали оружие боевикам сепаратистов.

Тот же Бакатин выдал данные по секретному оборудованию слежения КГБ американской разведке.

Тем не менее бойцы Вильнюсского, а затем и Рижского ОМОНа распознали подлую игру, которую вели руководители МВД Литвы и Латвии и их покровитель Бакатин. И оба отряда стали центрами сопротивления сепаратистам.

В своих воспоминаниях Алкснис писал, что летом 1990 г. покончить с сепаратизмом можно было без крови или ценой малой крови. «Дело решалось на самом высшем уровне. Сам Горбачев ничего не стал бы предпринимать, но окружение, видя, куда все катится, давило на него, и он был вынужден хоть как-то реагировать. И, пусть со скрипом, начали приниматься меры. Речь шла о введении в Прибалтике чрезвычайного положения, для чего Президент СССР должен был подписать соответствующий указ. Акция назначалась, если не ошибаюсь, на 22 июля 1990 года. Все это можно было сделать совершенно законно, легитимно. Никто не стал бы бросаться под танки. Какие-то акции протеста прошли бы, но не массового характера.