Утерянный Горизонт

"Это будет такая буря, какой мир до сих пор не видывал. Ни в оружии, ни в помощи сильных, ни в науке спасения не будет. Свирепствовать будет она до тех пор, пока соцветие каждой культуры не будет растоптано, и все человеческое не предастся хаосу. Таковым было мое видение Наполеона в пору, когда имя его было еще безвестным; и я вижу ее сейчас, все отчетливее с каждым часом. Вы считаете, я ошибаюсь?"

Кануэй ответил: "Нет, я думаю, в Ваших словах есть доля правды. Подобное знамение уже обрушилось однажды, и последующие пять столетий были покрыты мраком.[2]"

"Параллель эта не совсем точна. Потому, как раннее Средвековье не было уж настолько мрачным -- период этот был наполнен блистающими фонариками, и даже если они полностью меркли в Европе, лучи доносились из Китая или Перу, где они в буквальном смысле были зажжены снова. Но грядущая эпоха мрака покроет завесой весь мир; не останется ни святилища ни укрытия, за исключением тех, что слишком скромны, чтобы быть замечеными, или слишком секретны, чтобы быть найдеными. И Шангри-Ла может надеяться быть среди подобных. Несущий на крыльях смерть городам и огромным центрам не пересечет путей наших, а если случай и занесет его сюда, он не посчитает нас заслуживающими бомбы."

"И Вы полагаете, все это наступит в мое время?"

"Я верю, что Вам придется пережить эту бурю. И затем, во время долгого опустошения, Вы все еще будете живы, накапливая года, мудрость и терпение. Вы будете сохранять аромат нашей истории, добавляя к нему оттенки собственного разума. Вы гостеприимно встретите незнакомца, обучая его правилу времени и мудрости; и случится, что один из них займет Ваше место, когда старость полностью опустится Вам на плечи. Но за этим видение мое слабеет, но я вижу, на огромном расстоянии новый мир, поднимающийся из обломков, неуклюже, но полный надежды, в поиске утерянных легендарных сокровищ. И все они, сын мой, будут здесь, спрятаны за горной грядой в долине Синей Луны, сохранены будто таинством для нового Возрождения..."

Голос смолк, и перед собой Кануэй увидел лицо отдаленной, глубинной красоты; но сияние померкло, не оставив за собой ничего, кроме темных тонов маски, рассыпающейся как старое дерево. Маска не двигалась, и глаза были закрыты. Некоторое время он не отводил от него взгляда, и внезапно, как будто во сне, до него дошло, что Высший из Лам был мертв.

Первой необходимостью он решил приспособить ситуацию к какому-либо роду действий, чтобы она не показалась неправдоподобной; и следуя инстинкту руки и глаза, Кануэй взглянул на наручные часы. Была четверть первого. Пересекая комнату по направлению к двери, он внезапно понял, что не знал где и как просить помощи. Ему было известно, что все Тибетские прислужники были распущены на ночь, а где был Чанг или кто-нибудь другой, он не имел ни малейшего понятия. В нерешительности он стоял на пороге мрачного корридора; из окна показывалось ясное небо, только горы серебрянной фреской все еще были озарены молнией. И в это мгновение, до сих пор словно охваченный сном, он почувствовал себя хозяином Шангри-Ла. Его окружали любимые вещи, те, что принадлежали внутреннему его миру, в котором и проходила большая часть его жизни, в дали от мирской суеты. Блуждающие в тенях глаза его остановились на золоте утонченных рисунков выступающих образцов глазури; и тончайший запах туберозы, растворяющийся при самом ощущении его, манил из комнаты в комнату. Наконец он остановился во дворике у края бассейна; над Каракалом стояла полная луна. Было двадцать минут второго.

Позднее он помнил, что находился рядом с Мэллинсоном, который держал его за руку и куда-то вел в большой спешке. Он не мог понять происходящего, но слышал что юноша говорил в большом возбуждении.

1 Автор использует игру слов: broadminded (широкого кругозора) и strong-minded (упорный).

2 Имеется в виду раннее Средневековье, что в английском переводе следует как Dark Ages, дословно времена мрака.

Часть одиннадцатая.

Мэллинсон все еще держал его за руку и наполовину тащил за собой когда они достигли столовой. "Да идем же, Кануэй, нам до рассвета нужно спаковать все, что успеем и отправиться в путь. Замечательные новости, мне интересно, что дружище Барнард и Мисс Бринклоу подумают когда наутро обнаружат наше исчезновение...Хотя, они сами решили остаться, и без них нам будет гораздо легче...Носильщики где-то в пяти милях от входа в долину -- они пришли вчера с кучей книг и всяких вещей...завтра они идут обратно...Все это только доказывает как здорово нас хотели провести эти люди -- никто и слова не вымолвил -- нам бы довелось тут сидеть Бог знает до каких пор...Да скажи же, что с тобой? Ты что, болен?"

Кануэй, упав в кресло, наклонился вперед и уперся локтями в стол. Он провел рукою по глазам. "Болен? Нет. Я не болен. Скорее -- устал."

"Гроза, наверное. Где ты был все это время? Я несколько часов тут тебя дожидался."

"Я -- я был у Высшего из Лам."

"Ах, у него! Ну что ж, в любом случае этот был твоим последним визитом, слава тебе Господи."

"Да, Мэллинсон, самым последним."