Утес - 5000 (СИ)

- А говорить вслух давно начал? - не потерял к нему интерес коренастый мужик. - Даже не знаю, как довериться твоей личности - разболтаешь же теперь. А за тобой должок. Помощь нужна.

- Я ксиву сдал, - ещё раз попытался отделаться от опасного человека Амурский.

- Да мне не по службе. Моя ксива всяко больше будет. Помнишь, как ты Изольду ловко рунами отвлёк? Может ещё какое-нибудь волшебство по бабьей части знаешь? Очень надо. Личная услуга.

Незнакомый знакомый вдруг протяжно принюхался, рефлекторно кивнув пару раз, и бывший торговец жемчугом внезапно понял, что перед ним оборотень. Из тех самых, что гнались за ним тогда на волгах по городу, и про которых потом объяснял ему на яхте Лещёв.

Но в отличие от тех, этот изъяснялся вполне гладко. По-человечески. От такого стало совсем страшно.

- Не бойся - не съем, - усмехнулся мужик-оборотень его прозрению. - А нормально я "изъясняюсь", потому что не просто оборотень, а полковник. Не бзди, за жемчуг ситуацию порешали. Ты не как рептилоид мне нужен, а как частный чародей.

- Я не умею, - легко сознался Амурский.

- Это тебе кажется, потому что забыл. Ща вернем тебя к жизни - всё будет.

Будто не веря, что бывший прокурор последует за ним, полковник взял его за руку и уверенно повёл за собой. Они свернули с центральной улицы вниз к бульвару и через какое-то время остановились у высоких алюминиевых ворот. Коренастый небрежно постучал своей рацией по блестящему металлу, и створка отъехала в сторону, пропуская их в огороженное пространство.

В нос резко ударил распаренный воздух общепитовской кухни.

Амурский шагнул в пространство из пророческого сна и невольно этому взволновался. Сомнений быть не могло - именно здесь Мэддисон столкнулся с пьяной тёткой, а затем с летающей тарелкой. Амурский сразу же взглянул назад и вверх на сторожевую будку, ожидая увидеть там зависшее НЛО.

Парящего объекта в ближней видимости не обозначилось, но произошло нечто другое. Послышался тихий, но отчётливый щелчок, после чего мир застыл. Не в том смысле, что восприятие Фёдора многократно ускорилось и обострилось, и он стал настолько быстрее окружающей активности, что она показалась как бы замороженной.

И не в том смысле, как застывает мир на краю сознания крайне утомлённого человека перед тем как затуманиться сном.

Никаких субъективных эффектов не случилось. Мир просто застыл. Объективно. Вместе с бывшим прокурором.

При этом течение времени сохранилось. О чём могло судить непогасшее сознание Фёдора, чётко воспринимающего себя в неподвижной реальности. Он полностью лишился власти над собственным телом. Его голова была по-прежнему неудобно повёрнута назад, но никакие волевые импульсы неспособны были вернуть её в обратное положение. Наблюдая перед собой край забора, кусок неба, пустую будку, а самое главное - застывший в воздухе падающий лист, Фёдор пришёл к выводу, что это не временные физиологические трудности, а серьёзное внешнее происшествие.

Прошло несколько минут. Смотреть на небо, будку и падающий лист стало скучновато. По старой службистской привычке, въевшейся сквозь забытую память в практические рефлексы, бывший Ставрогин успел мысленно составить протокол осмотра места происшествия, доступного его вниманию, литературно описав туда все видимые предметы с указанием текстуры поверхностей и геометрии форм.

Мир всё никак не отмирал. Тогда страшная догадка проникла в сознание застывшего - вполне возможно, что он погиб. Скорее всего оборотень выстрелил ему в затылок, когда бывший рептилоид отвернулся. И сейчас Фёдор проживает свой последний миг смерти в гаснущем сознании.

И если ад существует, то этот мгновение будет длиться вечность. Примерно так, как сейчас - без возможности сдвинуться с места, без возможности закрыть глаза, неспособным забыться, он будет упёрт в кусок неба, край забора, пустую будку и непадающий падающий лист. На протяжении вечности. Проживая каждый миг во всей полноте внимательного присутствия.

А затем, сквозь пелену выжигающего ангста, он услышал зов. Но это был не зов дракона, пленивший его когда-то на амурском дне. Зов, вселявший мудрость и надежду.

Нет, в этот раз бывшего Ставрогина настиг вой холодной пустоты.

Вой истинной смерти.

Мрачной тенью безжалостная правда бытия навалилась на человеческую реальность и постепенно растворяла её. В мгновение ока из приятного сентябрьского дня Фёдор Амурский оказался вдруг лицом к лицу с миром без души. Пред ним предстала мертвая материя Вселенной во всей своей наготе. Ему предстало Вещество. Не чувствующее, не мыслящее, не сострадающее и не созерцающее Вещество, в виде слепленных предначертанным порядком безразличных молекул, лишь на какой-то немыслимо короткий миг принявших очертания забора, неба и кусочка омертвевшей кроны.

Будто бы благодать и сострадание разом покинули этот мир.

А вслед затем Фёдор осознал, что и сам является веществом. Веществом с маленькой буквы! Что он ничем не отличается от молекул забора, прозрачного воздуха и опавшей кроны. И слеплен из того же, что и они - из мертвого субстратного безразличия.