Утес - 5000 (СИ)

В следующий миг Лихой бросился на неё. Он сбил Катю с ног, навалился сверху и принялся срывать с неё одежду. Она молча, отчаянно сопротивлялась. Попытавшись упереться коленом, Катя хотела оттолкнуть его, но получила мощный удар кулаком по рёбрам и скорчилась на бок. Он рывком перевернул её на живот, сорвал трусы и стал возиться со своей ширинкой. Воспользовавшись заминкой, она опять перевернулась на спину, готовясь сопротивляться пока не потеряет сознание, но заметила его изумлённое лицо.

Полковник смотрел на свои расстёгнутые штаны. Затем, всё ещё не веря в происходящее, он оттянул резинку трусов и убедился в безжизненности тамошнего обитателя. Кате тем временем удалось столкнуть его себя. Она отползла, попыталась встать, но снова повалилась на ковёр от адреналинового отходняка. По иронии судьбы в эту секунду она оказалась абсолютно беспомощна, и Лихой мог бы сделать с ней всё что угодно.

Но осознание физиологической осечки было для полковника столь сильно, что он не замечал ничего вокруг. Через какое-то время он встал и, не застёгивая штанов, выбежал из квартиры.

Вернулся он тем же вечером. Катя не слышала, как открывалась входная дверь, поэтому в спальню полковник ворвался совершенно неожиданно. Придавив её животом к краю кровати, он опять сорвал с неё трусишки, но снова не смог завершить начатое.

Следующие пару дней полковник продолжал на разные лады пробовать тактику внезапности, неожиданно нападая на Катю то в квартире, то в машине, то в салоне на глазах у ошеломлённого шведа, то в туалете "Олимпика". Но каждый раз дело оборачивалось пшиком и порванным бельём. В конце концов Катя перестала его надевать совсем. Не из желания ободрить полковника, а чтобы избежать синяков от столь брутального срывания.

В остальном же она по-прежнему яростно, но молча сопротивлялась ему. Полковник был мастером своего дела и ни разу не ударил её по лицу, предпочитая жёстко работать по корпусу. Каждый раз, получая сокрушительные удары, от которых хрустели рёбра и перехватывало дыхание, Катя на секунду ощущала себя прежней - слабой, хрупкой девушкой. Той самой, что была теперь безвозвратно спрятана за слоями наросшего мяса.

Поняв, что простым наскоком ситуацию не исправить, полковник взялся за дело с головой. Им были перепробованы все медикаментозные средства начиная с синих таблеток и заканчивая субстратом магического реализма из Колумбии. Но как только он врывался в комнату к Кате, вся химическая магия улетучивалась и "кобра позорно роняла свою голову вниз". Катя жестоко издевалась над ним в эти моменты:

- А тебе, Лиша, за домашнее задание по химии двойка. Нельзя приходить неподготовленным на урок, - смеялась она, морщась от ноющих синяков.

Пару раз полковник приходил с запахом других женщин, видимо пытаясь перенести на неё искру, полученную от чужого тела. Но искра всё равно гасла, как только он преодолевал Катино сопротивление.

Испробовав простое, полковник был вынужден действовать сложнее. Видимо посчитав, что ключом к своевременному стояку может стать душевная близость и прочая мелодрама, он принялся каждую ночь нашёптывать Кате государственные тайны, находящиеся под его охраной, и грязные секреты из личной биографии.

Государственную информацию Катя старалась не запоминать, а вот исповедальные нюансы многое объяснили в поведении полковника.

К примеру, он признался, что довольно давно платонически, но страстно влюблён в одну оппозиционную либералку. Её тоже зовут Катя, и именно с ней он сравнивает для себя всех окружающих женщин, не находя в них достаточной живости ума, доброты и лёгкости нрава. Все были не "как Катя". Долгие годы он по собственной инициативе тайно курировал её жизнь, то облегчая, то осложняя путь к оппозиционной известности. И чтобы как-то освободится от любовного морока, ставшего угрожать офицерской карьере, он напросился в длительную командировку к первой дальневосточной фее.

Из ревнивого любопытства, Катя решила выяснить личность несостоявшейся любви полковника. Целую неделю она заставляла себя слушать "Эхо Москвы". Часами продираясь сквозь малообеспеспеченные банальности суетливых мужчин и осуждающие стенания неактуальных женщин с вычурными расовыми фамилиями, она в конце концов вычислила "бывшую" полковника.

И хотя Катя Шульман с лёгкостью очаровывала окружающих умом, образованием, а также умением быстро и просто говорить о важном и сложном, Катя Швецова с облегчением убедилась в главном - столичная Катя совсем не модель. На этом интерес к москвичке сразу иссяк.