Утес - 5000 (СИ)

Как и ожидалось, гусь оказался божественным не только для чуйки оборотня, но и для вкусовых рецепторов всех рас. Фёдора даже не покоробило, что Матвей пренебрёг ножом и вилкой, разрывая тушку руками и лично определяя пригодные для каждого куски. Даже Изольда на секунду отвлеклась от иномирной возвышенности и дотронулась до гусиной грудки, пустив туда изумрудную искорку. Тогда полковник осторожно открыл ей рот, и тщательно разламывая мелкими щепотками мясо, скормил ей порцию. К огромному удивлению Фёдора, Изольда послушно жевала и глотала такую еду, превращая её в сноп искорок у горла.

Искорки кружились удивительным танцем, походя на детальную компьютерную модель рождения далёкой галактики. Их хаотичное вращение постепенно упорядочивалось, закручиваясь в плоский диск из тысяч крохотных изумрудных звёздочек. Затем отчётливо проступали галактические рукава, вращение начинало замедляться, а потом всё это взрывалось вновь в первозданный хаос. Чтобы постепенно снова сгуститься в новый звёздный мир.

Фёдор и Матвей просидели на кухне три дня, любуясь рождением галактик в горле Изольды. Гусь не кончался. Впереди уже маячила благостная вечность в любовании изумрудной вселенной, но вдруг что-то случилось не так.

Рука Матвея замерла на полпути, так и не положив в рот Изольде очередную щепотку гусятины. Жизнь вдруг расширилась от изумрудных галактик до размеров кухни, приобрела бытовой цвет и как-то замедлилась. Стало тяжело.

Матвей с сожалением положил Изольдин корм обратно на блюдо, взглянул на Фёдора и кивнул:

- Пора, - сказал угрюмо он. - В городе новый полковник.

*

Они доехали на "максиме" до речного вокзала. Амурский взял портфель с пистолетами, полковник подхватил на руки Изольду, и они свернули на набережную. Рассветная мгла придавала окружающему пространству чёрно-белую киношную возвышенность и лёгкую грусть. Грустная пустая набережная, грустный вечно запрещённый к купанию пляж, грустные пустые столики под пивными навесами, ещё таящие сумрак. По ночной влаге и временному городскому одиночеству они шли к выплывающему из тумана подножью каменистого утёса. Набережная огибала его снизу, упираясь на той стороне в спортивный парк.

- Чёрная ночь, только пули свистят у виска... - тихо напел Фёдор, пытаясь справиться с волнением от предстоящего.

- Не "чёрная", а "тёмная", - исправил его полковник.

- В смысле?

- "Тёмная ночь". В песне правильно поётся - "тёмная ночь".

- Какая разница?

- Государственная разница, - резко отрубил Лихой, но затем не удержался и продолжил. - Ты конечно мне друг, Фёдор, и делаем мы сейчас важное дело. Госизмену мы делаем, если по-честному, настоящую госизмену. Но я на это по личному вопросу пошёл, как один против всех. А на "жёлтую угрозу" я никогда не работал и работать не буду. Я не предатель!

- Какая угроза? - удивился Фёдор. - Ты про что?

- Жёлтая угроза! Ты думаешь, мы все там тупые, что ли? Дважды два сложить не можем? Чёрный дракон, река чёрного дракона. Думаешь, никто не знает, как китайцы Амур наш называют?

- Как?

- Хэйлунцзян, - голос полковника становился всё резче и злее. Фёдор уже знал, что сейчас его ждёт очередной патриотический выплеск, под которыми Лихой обычно скрывал своё волнение. - И провинция у них целая - Хэйлунцзян. С соотношением населения один к ста. Не в нашу пользу. Не отрицаешь?

- Пока нечего, - иронично увернулся рептилоид, ожидая кульминационного "срыва покровов".

- А переводится с китайского "хэйлунцзян" как "река чёрного дракона"! Дословно: "хэй" - чёрный, "лун" - дракон, "цзян" - река! Это чем крыть будешь? Жемчужины они, видишь ли, поставляют. А чертоги твои где, а? По какую сторону границы?!

Лихой остановился, машинально шаря кобуру, но вспомнил, что положил свой табельный вместе с рацией к другим пистолетам в портфель к Амурскому. Возникла напряжённая пауза. Полковник поудобней перехватил Изольду, чтобы то ли отбиваться ею от китайского шпиона Фёдора, то ли прикрыть её своей грудью. Через долгих семь вдохов его отпустило.

- У ясности нет границ, - тихо сказал Амурский.

- А у России есть, - как бы извиняясь за припадок буркнул Лихой. Они двинулись дальше прежними приятелями. - Ты думаешь первый, кто послание от Кузьмы получил? Не всё так просто, - туманно намекнул он, но тут набережная кончилась и стало не до того.

На стыке двух муниципальных пространств незаметно отделялась маленькая дорожка, ведущая назад и вверх, которая повела их к зданию со смотровой площадкой и небольшой башенкой с круглым окном. Утёс!

Тем временем изумрудные галактики полностью заполнили женское тело Изольды, превратившись в постоянное плотное сияние. Для неё это был "тот самый Утёс", отпечатанный на миллионах пятитысячных купюр. Намоленный народной нуждой и упорным трудом, расцелованный миллионами считающих губ и омытый миллионами влажных пальцев. Место силы - Утёс-5000!

В небольшой башенке в круглом окне зажегся зелёный огонь, пробудив древнее племя вампиров. Сейчас каждый представитель их расы почувствовал приближение Изольды к Утёсу.