Я не знала, что он имеет в виду – песню или дом. Эмоции вырвались наружу горькими рыданиями, и я не могла остановиться. Я думала о том, как могли бы сиять в небе буквы моего имени, сложенные из облаков, и тогда Майко увидел бы их из своего Северного Лондона и, возможно, вспомнил обо мне. Я больше не могла держать это в себе. Краска на лице растеклась, превратив меня в пугало. Рэй остановил машину. Он нашел носовой платок и протянул его мне, но ничего не сказал. Я чувствовала, что он ждет, пока я успокоюсь.
– Хм, Холли, – буркнул он немного погодя. – Что, все так плохо?
Это едва не вызвало новую истерику, но он завел машину и поехал дальше, а я проглотила боль, и она улеглась тяжестью у меня в животе, словно после сытного ужина. Больше он не произнес ни слова. Я хотела умереть со стыда. Проклинала Грейс и Трима, проклинала Майко, дом и социальную службу. Потом переключилась на Олдриджей и Рейчел. Наконец добралась и до себя, заодно проклиная и песню, и чертовы костеры, и все, что видела из окна машины. Когда начался проливной дождь, на душе стало легче.
9. Утешение в дороге
В ту ночь я стащила у Рэя карту дорог Британии и принесла ее в свою комнату.
Я представила себя на холме у Фишгарда, где пасутся овцы. Внизу расстилались квадраты полей, засеянных высокими культурами. А за ними открывалась бесконечная синяя даль. Море. И белые парусники устремлялись на запад, в Ирландию.
Я нацепила парик и мысленно увидела Солас на трассе А40 – «А», конечно же, обозначала «авантюру». Парик поблескивал в лучах заката. Неукротимая Солас, острая на язык, гламурная девчонка, шагала по дороге, голосуя большим пальцем одной руки, с сигаретой в другой руке. Я пересекала море и высаживалась в Ирландии. И вот уже поднималась на холм, навстречу маме, упиваясь утренним воздухом. Это было подобно прогулке под шелковым дождем. Сумасшедшие ирландские собаки приветствовали меня звонким лаем, запрыгивая на колени. Вот каким я представляла свой первый сладкий день на том берегу, где трава зеленее. В ту ночь и каждую ночь в течение нескольких недель я путешествовала по намеченному маршруту.
10. Утюг
Настало лето, прежде чем я осуществила свою мечту. Жарким июньским утром накануне моего дня рождения я открыла окно и вдохнула свежий чистый воздух. Фиолетово-сизые крыши окрестных домов блестели на ярком солнце.
В такой день трудно усидеть дома.
Внизу Рэй в спешке собирался на работу, явно опаздывая, а Фиона гладила ему рубашку. Рэй мельтешил на кухне, подгонял жену, а я, в наушниках, сидела перед миской с хлопьями. Фиона и Рэй редко ругались, потому что Рэй вечно пропадал на работе, а когда бывал дома, больше помалкивал. Фиона жаловалась, что спорить с ним – все равно что спорить с вешалкой. Но в то утро они сцепились не на шутку. Я видела, как он размахивает руками, словно утопающий. Он выхватил рубашку, прежде чем Фиона успела ее отутюжить. Заинтригованная, я даже сняла наушники.
– Я же еще не закончила, – огрызнулась Фиона.
– Все в порядке, Фи. Я опаздываю.
– Но рукава мятые.
– Надену пиджак. Никто не увидит. – Он стащил рубашку с гладильной доски.
– На работе душегубка. Ты же не сможешь сидеть в пиджаке.
– У нас в офисе кондиционер.
– Обычно ты не надеваешь пиджак.
– У меня важная встреча.
– Встреча?
– Да, Фи. Вроде того. На самом деле – собеседование.
– Собеседование? Какое еще собеседование?
Рэй пожал плечами, надевая мятую рубашку.
– Просто беседа, ничего…
–
– Насчет работы.
– Какой работы? Где?
– В нашей же компании. Только в северном офисе…
–
Я подумала о Майко, который тоже отправился на север. Может, и Рэй собирается следом за ним?
– Ты мне ничего не говорил, – закричала Фиона. – Даже не посоветовался со мной.
– Это всего лишь…