Утятинский демон. Книга вторая

– Я, когда вы, Маргарита, позвонили насчет вашего плана, связался с Лойзиком Гурвичем. Папа его в свое время посидел за экономические преступления. Да… Теперь-то они предпринимательством называются. Ну, а Лойзик по молодости лет фарцевал – у него предпринимательство в крови. Однако ни разу не попался, и университет закончил, и в Америке диплом подтвердил – какие-то экзамены сдавал. Тамошних русских он обслуживает – юридическая контора Гурвича. Если бы было время, я бы кого-нибудь другого нашел. А так – пришлось попросить в случае запроса эту липу о наследстве подтвердить. А он загорелся как мальчик. Сорок лет назад ходил тут по лезвию ножа, но не наигрался. А может, хотел из этой истории для себя бонус получить. И отправился он с этой семейной сагой к настоящему американскому юристу, который семейство Барташевских обслуживает. А у них насчет связей с мафией строго. Юрист встретил Лойзика надменно, однако, клиенту эту сказку пересказал. Клиент, который носит фамилию Уиллис, очень заинтересовался. Кстати, Барташевский, который усадьбу купил, нашим Барташевским вообще никто. Да, а кузен той Ирины Владимировны умер сравнительно недавно, лет пятнадцать назад. Почти до ста лет дожил. Он был мальчиком, когда его кузина замуж выходила, наверное, немножко влюблен был. И рассказывал о ней потомкам до самой смерти. Нынешний Уиллис, его внучатый племянник, владелец строительной фирмы не то «Барт», не то «Барч компани», воспринял беду своей дальней родственницы как свою. Обещал подтвердить наличие спора о наследстве. И кто из этих стопроцентных американцев стукнул в их органы, не знаю. Когда сынок начальника юридической службы Коршунова явился к Гурвичу, тот объяснил ему, что представляет интересы Генриха Кузнецова, дяди Кати. С клиентом его связать отказался. Этот пацан умудрился выйти на американского юриста. Тот, как было обговорено, спор о наследстве подтвердил, назвав в числе претендентов «миссис Васильефф, урожденная Кузнецофф». А на следующий день младшего Казиева взяла их американская контора. На счета и имущество Коршунова в США наложили арест, аннулировали грин-карту. А он еще переговоры вел о слиянии с крупной американской фирмой. Наверное, поэтому наследство строителя его так заинтересовало. В результате он потерял столько, что уже никто не возместит. Представляете, какой огонь в нем бушует? Я боюсь, Маргарита… Маргарита!

Таня прибежала и заглянула Грете в глаза.

– Она вас слышит, Борис Аркадьевич, но ответить не может. Идите. Я ей укол сейчас сделаю.

На несколько дней Грета отключилась от реальности. Послушно пила отвары и бульоны, которые варила ей Таня, глотала таблетки и вновь проваливалась в полусон-полубред. Ей виделась Таня плачущая, Таня в черном платке, Лидочка, врывающаяся к ней в комнату и что-то пытающаяся сказать, снова Таня. Окончательно она пришла в себя как-то поздним вечером. За окном было темно, но по дому ходили, ругались, всхлипывали, шикали друг на друга. Грета встала и вышла в неосвещенную прихожую. Из ванной доносился плеск воды. В гостиной шумели голоса. Пахло горелым. Прошлепав босыми ногами до двери, она вошла в гостиную, в которой было на удивление много народа.

– У нас что, пожар? – сиплым голосом спросила Грета.

– Пойду в мангале тряпки сожгу, – сказал Валера. И жене. – Проветри и побрызгай чем-нибудь. И… Грету уложи.

– Фигушки, належалась. Давайте, рассказывайте, что тут случилось.

Если на сцене висит ружье…

У Лидочки было всё, чтобы стать счастливой: была она девушкой симпатичной, незлой и неглупой. Не повезло ей, что так рано лишилась родителей. Наверное, поэтому не повезло и с замужеством. Так спасибо, родня поддержала. Теперь жила она спокойно: бабушки ее не упрекали, помогали, опекали даже чересчур. А ей хотелось семейной жизни, счастливой и независимой. И когда появился Кирилл, она сразу подумала: вот он, принц, который даст ей такую жизнь. В любовь окунулась она неоглядно. Иногда только всплывала мысль, что так хорошо просто не может быть. Эту мысль она решительно гасила: пусть так, но хоть день, да мой.

Так и вышло. Счастье ее оборвалось всего через несколько чудных дней. Когда Кирилла, тогда еще живого, увозили на «Скорой помощи», а она только пришла в сознание, первым ее чувством стала, как ни странно, дикая злоба на Маргариту: «Накаркала!» Она бы и бросилась сразу на нее и высказала бы ей все это, но Маргарита вместе с доктором перевязывала Елену Карловну. Потом, обдумав все, что случилось с ними, Лида устыдилась. Ведь это она своими руками открыла калитку убийцам. А Маргарита спасла Катю, оттащив лестницу от чердака. И отстояла Тихоныча от полиции. Маргарита говорила и действовала правильно, а Лида – нет.