Утятинский демон

Аня не просто пошла, она побежала. Бежала спотыкаясь, оборачиваясь испуганно. Из-за забора раздалось восторженное: «Ух ты, Радиву победила!» Татьяна Ивановна обернулась. Над бетонным забором сияли глаза Прасковьи Петровны, матери Таиски. «Здрась», – пробормотала Татьяна Ивановна и захлопнула за собой дверь, пока соседка не успела её окликнуть. «И что я завелась, – запоздало каялась она. – Теперь весь Утятин будет знать… если бы я на заборе объявление написала, не всякий бы его прочёл. А баба Паша расскажет и тем, кому это сто лет без надобности…»

Но делать нечего. Переждав несколько минут, чтобы бабка ушла от забора, Татьяна Ивановна пошла срезать хризантемы. Поставив их в ведро, она огляделась. «Сумку брать не буду, – подумала она, ссыпая из кошелька в карман мелочь на автобус. – Эх, опять носки не купила!» Заклеив пятки лейкопластырем, она с трудом втиснула ноги в туфли и вышла на улицу.

У кладбищенских ворот стоял двухэтажный автобус. Из него выходили молодые люди в чёрных джинсах и куртках, обвешанные какими-то железками. Девушки к тому же были накрашены «под нечистую силу: белые лица, чёрные губы, чёрные узоры вокруг глаз и на висках, чёрный лак на ногтях. Бабки, торгующие у ворот цветами, отплёвывались и крестились. Справа от ворот начиналась асфальтированная дорожка, огибавшая холм и плавно поднимавшаяся наверх. Основная масса молодёжи пошла по ней, но некоторые, видимо, знакомые с местностью, устремились по тропинкам напрямую к вершине. Подумав, Татьяна Ивановна решила идти по дорожке, всё-таки к полудню она переделала много дел и уже устала. И не прогадала, задохнувшись на первой половине витка. Дойдя до развилки, она свернула налево, а молодежь продолжила движение прямо, к вершине.

Присев на скамейку, Татьяна Ивановна огляделась. Внизу, у подножья холма, оградки примыкали друг к другу. Здесь же, на склоне, они стояли на уступах в некотором отдалении одна от другой. Кое-где росли деревья: несколько старых корявых сосен и небольшие лиственные деревца, посаженные у могил. Ничего мрачного в окружающей обстановке, что вызывало бы ассоциации с приютом нечистой силы…

Передохнув, приступила к работе. Сложив сорняки в ведро, она пошла к дальней контейнерной площадке, чтобы на обратном пути принести воды. И обнаружила, что колонка сломана.

– А где же воду брать, – спросила она у женщин в оранжевых жилетках, расчищавших площадку.

– И, милая, не часто ты могилки навещаешь, – пропела одна из них. – За Криптой колонка, ближе нет. Эта уж года два, как сломана.

Путь неблизкий, но деваться некуда. Взобравшись на вершину и увидев там всё тех же сатанистов, Татьяна Ивановна обошла их стороной. Но назад с полным ведром пошла напрямик. Запыхавшись, присела на частично сохранившуюся каменную кладку фундамента храма, на которой уже сидело несколько человек, с любопытством разглядывающих приезжих. А те, оставив обувь за пределами фундамента и высыпав монеты из карманов, ходили босиком по ровной площадке, что-то бормоча под нос. Один из них держал в руках какую-то веточку в форме рогульки. «Лозоискатель», – подумала Татьяна Ивановна. Только какая вода на холме? Или он геопатогенные зоны ищет?

– Интересно, а зимой они тоже босиком ходят? – забывшись, сказала вслух.

– И зимой, и по грязи, – ответил ей кто-то совсем рядом.

Она с удивлением обнаружила, что рядом с ней сидит какой-то смутно знакомый ей бомжевато одетый мужик. Когда Татьяна Ивановна присаживалась, то специально выбрала место поодаль ль остальных зрителей. Но сейчас остался только один. Остальные, наверное, просто ждали возможности собрать рассыпанные монеты, а теперь, поскольку поживы не осталось, разошлись.

– Это что, все киллера вызывают? – поинтересовалась Татьяна Ивановна.

– Да нет, просто развлекаются.

– А чего же им не хватает?

– А смысла жизни.

– Парадоксально: смысл жизни искать на кладбище…

Помолчали. Татьяне Ивановне идти никуда не хотелось. Солнышко припекало не по сентябрьскому. Было, наверное, градусов двадцать пять. Поставив босые ноги на туфли, она дремотно щурилась на деревья, выступавшие из-за кладбищенского холма.

Внезапно сосед воскликнул:

– Ой, что-то ты уронила!

И правда, что-то катилось от неё. Татьяна Ивановна вскочила и прижала предмет ногой. Наклонилась – пуговица.

– Спасибо. Если бы не ты, пришлось бы все пуговицы менять запасной-то нет.

– Спасибо не булькает. Позолоти-ка ручку.

– Да у меня и денег-то с собой нет.

– Так не бывает.

– Копейки на автобус.

– Дай хоть на пиво.

Татьяна Ивановна вытрясла из кармана монеты прямо в подставленные руки бомжа. Он спросил:

– Точно нет ничего больше?

– Нет придётся мне теперь в гору пешком идти.

– Что, вернуть?

– Ещё чего! Выпей за моё здоровье, тем более, его так мало осталось.

Взяв ведро, она пошла к дорожке. Бомж увязался следом: «Дай, хоть ведро донесу». Татьяна Ивановна отказываться не стала, устала очень. Налив воду в банку с цветами, она стала собирать инструменты, чтобы перейти к могиле родственников. Тем временем бомж прочитал:

«Пурит

София 1913-1967

Милда 1931-1992»

Пурит – еврейская фамилия?

– Латышская.