Утилизация (СИ)

Галя не могла замолкнуть ни на минуту. На катере громко рычал мотор, и говорить было невозможно. Видимо, после вынужденного молчания, Галю сейчас прорвало. Но её бесконечный монолог меня не напрягал. Галя разогнала мой беспрестанный мрачный улей мыслей, погрузив в гипнотический транс своего рассказа. Я слушала и жевала, живица, действительно, была приятна на вкус.

— Если бы вы знали, Юлечка, мою историю. Это ужасно, просто ужасно. В мои годы остаться без жилья. Я снимаю домик у знакомой в дачном посёлке. Не знаю, как я буду там зимовать. Хотя люди живут, печку углём топят.

Мы подошли к белой каменной лестнице очень широкой у основания с хорошо сохранившимися ступенями и балясинами с облезшей штукатуркой.

— Здесь все отряды, наверное, фотографировались, — сказала Галина Ивановна, когда мы вступили на лестницу. — Помпезная архитектура.

Высокие мощные балясины с перилами были возведены в прошлом веке. Краска на металлических поручнях облезла, да и на самих ступенях стёрлась достаточно. Лестница когда-то символизировала процветание и мощь страны, не жалеющей денег для полноценного отдыха детей трудящихся, сейчас же её обветшалый вид свидетельствовал об упадке той самой страны.

Лестница казалась нескончаемой, как и повествование Галины Ивановны. На самом деле у меня просто не было ни лёгкого дыхания, ни физической сил, чтобы одолеть лестницу без перерыва на отдых. Я чувствовала себя фаршированной рыбой, из которой вытащили хребет и кости. Рыба с виду целая, но ничего целого в ней не осталось.

— Всё любовь, любовь. Думала, как же мне повезло, такая любовь. Познакомились по интернету, он из Италии наш соотечественник. Три раза к нему ездила. Иду по улице, сердце от радости пылает, такая красота кругом, цветочки, улицы мощеные, стены расписные, веревки над головой с бельём полощутся. Как в сказке.

Кивнула Гале, чтобы показать, что слушаю. Она если и заметила, не обратила внимания.

Мы опять остановились. У меня вспотели подмышки, футболка прилипла под рюкзаком к спине. Галя промокала, струящийся из-под панамы пот, скомканным носовым платком. Мои мысли занял вопрос, будет ли в лагере душ. А если да, то женщины, что ушли вперёд, его наверняка займут, я не смогу ждать, мне придётся, слегка ополоснувшись перед каким-нибудь умывальником, лечь спать. И то, я планировала водные процедуры только потому, что стеснялась запаха пота. Прокрутив предстоящий сценарий в голове, я обратила внимание на продолжавшую говорить Галю.

— Уговорил меня, чтобы бизнес вместе вести, гостиницу купить. Я свою квартиру продала и ему деньги выслала.

— Он купил?

— Ох, конечно. Я приехала, думала всё, счастливо жить буду. В первый же вечер меня избил. Убежала от него босая, в чём была.

— А полиция?

— Ах, Юлечка. Побежала к карабинерам, а потом остановилась. Пожалела его. Думаю, вдруг это случайность. С кем не бывает? Он одумается, а мне что потом одной там делать?

Лестница подошла к концу, мы вступили под металлическую арку в ворота пионерлагеря. Перед нами расстилалась неширокая аллея, по бокам которой стояли сосны, тянущие к небу свои макушки. Всё, как обещано. Сосновый бор вдали от цивилизации. Тишина, густой воздух с запахом нагретой коры и хрустальный звон комаров над головой.

— Ах, ты, — прихлопнула комара на щеке, и ещё одного, впившегося в палец.

Длинная аллея вела в лагерь, я чуть не застонала от отчаяния. Сколько же ещё идти!

— Я так устала. Мне так плохо, я разваливаюсь на глазах, — откликнулась Галя в ответ на мой безмолвный ропот. — Что делать? Что мне делать?

Она даже перестала жевать, тоскливо, с каким-то безнадёжным смирением глядя на дорогу. Галина Ивановна выглядела жалкой, словно героиня мыльной оперы. Её драматический монолог не особо тронул меня, скорее удивил. Нельзя же быть такой легковерной. Как-то не к лицу даме постбальзаковского возраста страдать на тему обманутых чувств. Про деньги это вообще отдельный разговор.

— У нас в садовом обществе есть старый деревянный колодец, когда надо ручку вращать, и ведро на цепи вверх поднимать. Подойду, смотрю вниз, вода тёмная, холодная. Манит.

Мной овладела дикая тоска. Как же мы с Галей похожи, хоть разница в возрасте у нас три десятка лет, а может и больше. Мы родственники с дырой в душе. Пожертвовав в отношениях с мужчинами собой, мы потеряли себя. И теперь пытаемся найти дорогу обратно.

— Надо догнать остальных.

Мы шли вперёд не в состоянии прибавить шагу, две уставшие от жизни женщины, жующие жвачку.

— Подруга мне говорила, Галя, опомнись, что ты делаешь? Если он обманет? А я думала, завидует мне, что такая любовь. Никого не слушала. Он меня избил ещё три раза. Ненавидел прям, гнал в шею. Если бы ты знала, Юлечка, какое разочарование. Какой несчастной я себя чувствую, без всего осталась.

Галя говорила и говорила, её негромкий голос скользил мимо моего сознания.