Утоли мои печали

За пазуху Вершинин спрятал аптечку с несколькими ампулами и шприцами для экстренного случая, а в карманы парки засунул два аварийных фаера. Вдруг искать их начнут, так хоть зажжет, обозначит место, где они с Игорем укроются. Да мало ли! Надо, короче. Поприседал, подвигался – как неваляшка – руки почти не гнутся, ноги тоже. Ну, и что теперь! Идти по-любому надо!

Обвязали веревкой за торс, как средство хоть какой-то ориентации в снежном миксере за бортом, связав несколько канатов в одну большую бухту.

На страховку встал Михалыч – разматывать и держать веревку. Договорились, если экстренное что-то, два сильных рывка, и они всей гурьбой на станции начинают тащить его обратно. Перекрестил механик Вершинина, хлопнул по плечу, и Григорий шагнул в бездну.

Не видно было вообще ни фига! Темень, даже снег в ней казался черным! Надеясь только на врожденное чувство ориентации, Вершинин старался идти строго по прямой. Через какое-то время Григорий понял, что все-таки можно что-то разглядеть в пределах полуметра перед собой, очки сильно мешали, но приходилось защищать глаза – снег острыми мелкими льдинками с такой силой впивался в кожу, что казалось, ее режут.

Вершинин шел вперед и считал про себя шаги, приблизительно прикинув, сколько ему надо пройти до того места, где Федин укрыл Бакланова.

Кричать бесполезно, искать только на ощупь.

Каким-то чудом Вершинин все же вышел к причалу на сваях, к которому крепился большой понтон с научной аппаратурой, двигателем и механизмами.

Вообще-то он бы и дальше пошел: видимость – беспросветный ноль! Но неожиданно нога провалилась, он упал на колено, а когда вытянул ногу, снял варежки с одной руки, ощупал, понял, что попал в воду.

Так же ощупью, практически на четвереньках, Григорий обследовал пространство вокруг себя и сориентировался – перед ним вход с берега на причал, значит, правее, метрах в четырех, в небольшом углублении на берегу должен лежать Бакланов.

Григорий даже очки снял, чтобы рассмотреть хоть что-то – ни фига не увидел, но смог сориентироваться более точно.

И в этот момент он почувствовал, как его сильно дернули за веревку, привязанную на талии. Какого?! – возмутился новоявленный полярник. Что, ждать устали, дергают они!!

Веревку снова дернули, гораздо сильнее, так что Григорий повалился на снег. Вершинин тут же поднялся и со злостью сильно дернул веревку в свою очередь, ответного дерганья не последовало, и он продолжил спасательную операцию.

На Бакланова Григорий наткнулся, можно сказать, чудом, споткнувшись об него. Тот был без сознания. Опустившись в снег на колени возле главы экспедиции, Вершинин с обмиранием сердца понял, что дела у них шваховые! У Игоря оказался открытый перелом правой ноги, и хоть бедро и было перетянуто ремнем, как жгутом, кровью уже пропиталась вся штанина ниже колена. Вторая нога, судя по всему, тоже была поломана. Тащить его в таком состоянии, в такую погоду убийственно.

И что делать?

И в момент непростого размышления снова резко дернули за веревку, да так, что Григорий плюхнулся на задницу от силы рывка.

Да какого хрена?!!

Он поднялся на ноги. Они что, идут за ним, что ли? – мелькнула у него шальная мысль, и Вершинин сделал глупость, которая, по сути, спасла им с Игорем жизни – он пошел назад по веревке, думая, что идет навстречу коллегам, которые решили пойти за ним следом.

Ну, для чего-то же они его дергали, да еще с такой силой?

Не станцию же у них, на самом деле, ветром снесло!

Он успел отойти от Игоря буквально метров десять, когда из снежно-вихревого месива прямо перед ним высунулась морда белого медведя!! На медведе виднелась навитая веревка – зверь запутался в ней, вот так и дергало.

На несколько секунд медведь и человек замерли, совершенно охренев от такой встречи «в верхах», первым в себя пришел медведь, раззявил пасть, оскалился и заревел, обдавая Григория смрадным запахом из утробы.

– А-а-а-а!!! – в ответ дико заорал Вершинин и, сдирая варежки, суетливо дрожащей рукой пытался попасть в карман и матерился до самого бога.

Он вообще не помнил, как сообразил, что надо сделать!! На подсознании механизм какой-то сработал!!

Но сделал единственно возможное! И успел! Успел выхватить из кармана фаер и дрожащими, ставшими вмиг непослушными пальцами выковырнул нитку запала, дернул со всей дури и сунул почти в медвежью морду! Тот оглушительно взревел, перекрывая даже вой бури, закрутил по-дурному башкой, а Вершинин, увязая в снегу, побежал назад.

Откуда у него взялись силы и, главное, как он умудрялся что-то соображать, он и понятия не имел. Но практически одним броском закинул бесчувственного Игоря на плечо и рванул к пристани. Оскальзываясь на обледенелых бревнах, он бежал к еле различимой в бурановом месиве лодке, засыпанной снегом. Одной рукой прижимая к плечу Бакланова, в другой продолжая судорожно сжимать горевший фаер…

И в тот момент, когда Григорий практически добежал, медведь понял, что добыча ускользает, по всей видимости сильно осерчал и бросился за ними! Григорий успел перекинуть Игоря в лодку без всякой осторожности – не до нее сейчас!