Утоли моя печали

– Тогда я тебя арестую на всякий случай, – сказал майор. – Чтобы сильно не кипешился…

– А почему ты Гелю не арестовал? Он же в розыске значится.

– Ну и что?.. Есть у меня бумага. При появлении задержать, как психически больного и опасного для общества. Но то ведь для какого-то общества? Для нашего он совсем не опасный, потому что здесь Страна Дураков.

– Это резонно! – поразился логике Бурцев. – А меня за что?

– Да что-то скучно стало. Поиграть хочется, а слушать некому и плясать тоже. Арестую тебя, будет веселее. – Майор опробовал голос гармошки. – Ты послушай, я ведь не поп, играю вольную музыку. Плясать-то умеешь?

– Нет, не умею, не до пляски…

– Ничего, спляшешь. Хорошо получится – в «телевизор» не посажу. А не понравится – сидеть тебе до нового пришествия.

Майор резко растянул меха, разминая пальцы, на миг урезонил звук и начал с выходом, словно давая фору.

– Не выйдет, майор, и некогда мне… Уезжаю я, жду автобус.

– У тебя время будет. Насидишься, так запляшешь! Лучше сейчас, пока настроение хорошее.

– А что, хорошее настроение? – спросил Бурцев, пристукивая башмаками. – В районе редкостный криминал, чистый «темняк», а ему хоть бы что! Отчего же веселишься так, майор?

– У меня сегодня внучка родилась! Что мне до какого-то немца! Сорвали из-за стола. Не каждый день теперь внучки рождаются.

– Это верно, не каждый день… А немца придется искать!

– Положил я на этого фашиста!

– На этого лучше не класть ничего, – посоветовал Бурцев. – Я специальный прокурор из Генеральной прокуратуры, – представился он и показал удостоверение.

Майор краем глаза глянул на корочки и не перестал играть, показывая тем самым, что ничего не боится.

– Чего к нам-то? По какому такому преступлению, если у нас ничего не стряслось?

– Несколько лет назад было автодорожное происшествие криминального характера. Погиб некто Пелевин… Мы считаем, что был террористический акт.

– А, помню! Замдиректора заповедника, научный работник… Почему террористический-то? Машина была старая, драная, отказали тормоза, улетела в кювет. Выскочить не успел…

Настораживала легкость суждений майора, а глаз под рыжей бровью был откровенно хитрый.

– Весь отдел в ружье, перекрывай поселок и отлавливай всякого, кто по-русски не знает, – распорядился Бурцев, внутренне негодуя на спокойствие майора. – Восемь часов назад исчез, а вы еще не почесались. Знаешь, что он успеет натворить за такое время?

– У вас на этого немчуру материал есть? По линии Интерпола? – показал майор свою компетентность.

– Ничего нет, – признался Сергей. – Но мне это не нравится, нехорошее предчувствие. Я верю чутью Гели. А еще – в тонкие материи. Есть печальный опыт… Полагаю, этого иностранца интересует Матка.

Майор замкнул меха, взял гармонь в положение «за спину».

– Матка?.. Хм, матка… Покажи документы? Еще разок. Что-то я не разглядел в темноте-то…

Бурцев достал удостоверение, сунул в руки гармонисту. Тот изучил все подпись, печать, фотографию и вернул с сожалением.

– Вот, в день рождения внучки и не повезло… Вы уж там совсем с копылков слетели, вам террористы на каждом шагу чудятся. У тебя и Славка Пелевин погиб от рук террориста!.. Пока я здесь начальник милиции, просто так брать никого не буду. Надо уважать людей, беречь…

– А меня хотел арестовать!

– Так это я от тоски! В тридцать третьем году у нас тут был начальник НКВД, тоже из гармонистов. Так он арестовал всех мужиков в районе поголовно, начиная с четырнадцати лет. И всех на три года упек, с отбыванием по месту жительства. Так все три года такое веселье было! Плясали до упаду. Вот… А ты тут про каких-то террористов толкуешь. Кто тебе поверит? У нас им делать нечего…

– Будешь волынку тянуть – помогать не стану! – заявил Бурцев с целью припугнуть Щукина. – А я уеду отсюда сейчас – и расхлебывайся один. Потом еще представление напишу!

– Куда уедешь-то? Ладно тебе… Захочу – вообще никуда не уедешь. Женю вон на какой-нибудь бабенке, и будет своя Генеральная прокуратура. Уедет он…

– Не дразни меня, майор…

– Понимаешь, ни разу не видал из Генеральной, они должны быть солидные, представительные. И на физиономии написано – важная птица. А ты – из-под причала, с бородой… И в приятелях у Гели. Он же, известно, с перекосом фаз. Не знаю, что и делать.

– У меня с собой бланков нет, – сказал Бурцев. – Ордеров на арест. Но, если заставите меня бежать в поповский дом, выпишу два. И на вас тоже.

Обращение на «вы», не принятое здесь, подействовало как самый веский аргумент.

– Слушай, а что, матка эта… на нашей территории?

– На вашей. Где же еще ей быть?

– Вот не повезло… Такие веревки! Почему на нашей-то?

– Потому что здесь Страна Дураков.

– Это верно, Страна так Страна… – Майор достал из машины микрофон радиостанции и забухтел на милицейском диалекте. – Слышь, что с фрицем-то? Не объявлялся?.. А ты ушами не прохлопал, сыскарь хренов?.. Ну тогда гузку свою в горсть и скачками. Я сейчас в отдел подрулю.

Потом он ушел со связи и сказал:

– Говорил же, куда денется? Нашли твоего диверсанта.

– Террориста, – поправил Сергей. – Где нашли?