Утолю твои печали

Ксеня не пошевелилась, когда Арвид вошел к ней. Подняла голову, лишь когда он поставил на стол перед ней большое блюдо с красными яблоками. Наградой ему были потеплевшие ее глаза. Она улыбнулась глазами, не ему этим жизнеутверждающим плодам. Ксения протянула руку и погладила пальцами блестящий бок. Потом взяла одно, закрыв глаза, вдохнула его аромат и морозную свежесть.

Арвид взял ее за руку:

- Идем есть, врушка.

- Ешь один. Я не хочу, - не глядя на него, равнодушно сказала Ксеня.

- Это не пойдет. Ты совсем перестала есть.

- Не перестала.

- Я приведу к тебе врача.

Она резко встала:

- А может сразу в психушку?!

- Ну перестань, Ксюш, - тихо проговорил Арвид. - Посиди просто со мной. Яблоко съешь.

- Оно холодное.

- А я в ладонях согрею.

Ксения почувствовала вдруг, как зажгло глаза, и поспешно шагнула вперед.

Она быстро съела что-то, не почувствовав вкуса.

- Хочешь чаю? О! Отец ведь тебе конфеты принес! Любимые, - "Былина". Будешь с чаем?

- Потом, - Ксения встала чуть поспешнее, чем надо. Пошла к себе, приостановилась: - Спасибо за яблоки.

Положив голову на руки, смотрела на них, краснобокие, запотевшие с холода. По носу медленно пробиралась слезинка. Ей и вправду нужен психиатр, Ксеня это знала - вместо нервов у нее теперь до звона, до стона натянутые струны. Но сейчас ни к какому врачу она не пойдет, потому что это может обнадежить Арвида и, следовательно, затянет ее пребывание здесь. Прежде всего, ей надо расстаться с ним, тогда, может быть, и врач не понадобится.

К доктору он ее уже водил однажды, хотя тот визит Ксеня припоминала с трудом, отдельными фрагментами. Вот что было после, она помнит. И ей долго было стыдно... Пока не убедила себя, что все правильно, все хорошо...

* * *

Это было первое, что сделал Арвид сразу после похорон Олега - нашел хорошего врача для Ксении. Начинал тот с частной практики, но очень скоро развернул ее в небольшой Центр, который теперь заслуженно пользовался известностью. Сюда могли обратиться - в том числе - и женщины, пострадавшие от насилия. Они получали комплексное обследование, разносторонние консультации, психологическую, медицинскую помощь - и бережное, тактичное отношение персонала.

Арвид предупредил Ксению, куда они идут. И она пошла с ним без возражений, безучастная и равнодушная. Но слов его толи не поняла, толи не услышала. В те дни все существовало где-то помимо нее. Оглушенная, потрясенная, израненная осколками вдребезги разбитого мира, она слышала голоса людей, но они были столь далекими, что она даже не сразу понимала, к ней ли обращаются.

Даже похороны Олега прошли, как в тумане. Порой она будто выпадала из реальности, приходила в себя от острого запаха нашатыря. Рядом с ней постоянно была женщина из поликлиники, часто делала ей уколы. Эти уколы помогли Ксении пережить те дни. Но полупарализованные чувства и горе воспринимали ополовиненным, и приглушали боль. Самым острым ее чувством тогда было желание, чтобы ушли все эти люди, и она смогла бы, наконец, укрыться от их глаз, слов... Помнилось постоянное присутствие Арвида, его обеспокоенный пристальный взгляд. Ксении отчего-то было мучительно его присутствие. Она пыталась сосредоточиться, чтобы понять - отчего? Но мысли об этом, как и обо всем прочем, были неясными, не конкретными, ускользали и невозможно было ухватить их...

Когда в приемной к ней подошла медсестра, пригласила за собой, тогда впервые в глазах Ксении появилось ясное, осмысленное выражение - она остро и коротко глянула на Арвида, отвернулась, пошла за девушкой. Всю обратную дорогу Ксения молчала, взгляд ее был отсутствующим. Но едва они вошли в квартиру, она обернулась столь неожиданно резко, что Арвида будто в грудь толкнули: глаза ее пылали

ненавистью.

- Как ты посмел!? - шагнула она к нему. - Вылечить меня решил!? От Олеговой смерти вылечить? От памяти об этих ублюдках!? Ты спросил меня - я хочу вылечиться? Хочу забыть, что из-за меня его больше нет? Ты... Ты... Не смей! Ты уже все сделал - что еще? Уезжай! Уезжай! Мне ты не нужен! Мне никто не нужен! Убирайся отсюда!

Она выкрикивала слова с ненавистью, будто выплевывала ему в лицо. Мокрые щеки ее горели. Она уже не контролировала себя и не могла остановиться. Ее нервы уже не выдерживали столь чудовищного напряжения: после тех бессильных, полубессознательных слез, когда Арвид привез ее домой, она больше ни разу не заплакала. Даже у могилы Олега ее глаза оставались сухими, с болезненным лихорадочным блеском. А теперь, когда она надеялась, что в тишине и покое начнет понемногу обретать себя, слезами истечет тяжесть с сердца - случился этот визит к доктору. И как бы не был он необходим, как не были деликатны вопросы к ней - этот стресс переполнил чашу боли, она выплеснулась через край.

Арвид взял ее плечи, повернул к себе. Ксения обмерла, сжалась... В глазах метнулся ужас... Он обнял ее, желая укрыть от всех ужасов, прижал к себе. Но она вдруг тонко вскрикнула и судорожно, конвульсивно забилась. И вдруг повисла у него на руках - сознание оставило ее.