Утомленные вином

«Если вам кто-то скажет, — говорила актриса Майя Менглет, — что в её смерти повинен Эдик, не верьте. Когда Изольда стала пить, он пытался её лечить, устраивая в больницы.

Не получилось, видно. Он с ней устал. И потом, наш киношный мир такой христопродажный, многие ей завидовали, и её депрессию воспринимали чуть ли не с восторгом».

Кто прав? Сложно сказать. Куда в данном случае важнее то, что Изольда очень любила своего мужа.

И не случайно Леонид Филатов в своей передаче «Чтобы помнили», посвящённой Изольде Извицкой, сказал:

— Всё-таки не забудем, что Эдуард Бредун был любимым Изольды Извицкой. Поэтому, если он в чём-то виноват, с него спросится на небесах. А мы поступим в отношении его памяти так, как поступала всегда сама Изольда, умудрившаяся за всю свою жизнь не сказать ни о ком ни одного дурного слова…

Видя, как человек погибает буквально на глазах, некоторые коллеги Извицкой пытались помочь ей.

В 1969 году они уговорили режиссера Самсона Самсонова взять ее на сьемки фильма «Каждый вечер в одиннадцать».

Однако роль была не только маленькой, но и бессловесной, и говорить о ней было просто бессмысленно.

Другое дело, что съемки происходили в Сочи, где Изольда была оторвана от мужа и многочисленных друзей-алкоголиков.

Воздержание сказалось, и, вернувшись в Москву, Изольда какое-то время не пила.

В январе 1971 года от нее ушел муж Эдуард Бредун. Собрав вещи, он переселился к подруге жены, не оставив Изольде ни копейки.

Этот уход окончательно добил несчастную женщину: ее рассудок помутился.

Она закрылась в своей квартире и неделями не показывалась на улице, питаясь одними сухарями.

«Возвращаясь с репетиции, — вспоминала Татьяна Гаврилова, — я шла вниз по 2-му Мосфильмовскому переулку. Впереди шла худенькая женщина в выцветшей каракулевой шубе и русском цветном платке.

Она крепко держала в правой руке старенькую авоську с двумя пустыми бутылками из-под кефира и газетным свёртком. Обогнав её, я обернулась и сразу узнала Изольду Извицкую.

Мы давно не виделись, и её лицо показалось мне более болезненным и одутловатым, чем прежде, она производила впечатление человека не от мира сего.

— Здравствуйте, Изольда Васильевна!

— Ой, деточка, здравствуй! Хочешь зайти ко мне? — спросила она, потирая маленькие руки.

Её глаза просили меня поговорить, пообщаться с ней. Я согласилась. Мы дошли до её дома и поднялись на 3-й этаж.

В однокомнатной квартире Извицкой царила идеальная чистота, но обстановка была весьма бедной. В полуоткрытом одёжном шкафу висело лишь несколько поношенных женских халатиков.

Уловив мой взгляд, Изольда Васильевна сказала, что её недавно обокрали. В углу стояла старая продавленная тахта и около неё телевизор с небольшим экраном…

— Деточка, — вдруг произнесла актриса, — давай с тобой выпьем.

Она извлекла из газетного свёртка спрятанную бутылку „Столичной“, поставила её на кухонный стол, затем налила две небольшие стопки водки, а на закуску подала чёрные сухарики, которые всегда сушила и держала на всякий случай.

Когда она открывала холодильник на кухне, я заметила, что он пуст. Видимо, все эти последние дни её мучил голод, но на водку Изольда деньги где-то доставала.

После первой рюмки она потеряла равновесие и схватилась за край кухонного стола. Испугавшись, я обхватила её руками и поволокла к тахте. Когда она пришла в себя, я попрощалась и ушла…»

Дабы хоть как-то приостановить падение, в Театре-студии киноактера Изольде предложили роль в новом спектакле «Слава» по пьесе Гусева.

Это предложение ободрило ее, Извицкая принялась целыми днями учить дома свою роль.

В конце февраля 1971 года актриса пропала. Диспетчер театра, обеспокоенная тем, что телефон Извицкой не отвечает, позвонила Бредуну. Тот в свою очередь вызвал милицию. Взломали дверь…

Изольда Извицкая лежала на полу как-то боком, в стеганном французском халатике, головой — на кухне, худеньким телом — в комнате.

Судя по всему, пролежала так больше недели. Еды в доме не было никакой, лишь кусочек хлеба, наколотый на вилку, лежал в металлической селедочнице…

Вскрытие показало, что актриса была отравлена неизвестным ядом, из ее жилища вынесли все ценные вещи.

Супруг Изольды, который присутствовал при взломе двери, попросил не поднимать шума, и в газетах сообщили о «сердечной недостаточности».

О том, что умерла некогда известная актриса, сообщила лишь газета «Советская культура».

Би-би-си были смелее: «Умерла от голода и холода…»

«Я, — рассказывала Наталья Фатеева, жившая с Извицкой в одном доме, — пошла на похороны Изольды и видела несчастных родителей, отца и мать, хоронивших единственную дочь.

Стоял мороз, но светило солнце, словно обогревая холодное кладбище. Мне запомнилось, что, когда опускали гроб и начали бросать мёрзлые комья, раздавался жуткий грохот.

А пьяный Бредун кричал и кричал:

— Бросайте камни аккуратно, аккуратно, ведь ей же больно…

Так закончился путь одной из самых красивых женщин мирового кино, которой было всего тридцать восемь лет.