Утомленные вином

Однако выпивка играла в его жизни пребольшую роль, как, впрочем, и сам он сыграл изрядную роль в эволюции выпивки на Руси.

Брежнев, особенно в ранние годы у власти, никаких специальных приёмов для преодоления и предупреждения опьянения не использовал — здоровье позволяло.

«Не понимаю я этот „аперитив“, — говорил он. — Зачем стоя пить? Сел по-человечески за стол, принял рюмку, закусил — совсем другое дело».

Но во второй половине семидесятых он мог опьянеть уже от небольшого количества алкоголя. Его любимой водкой была «Зубровка».

Владимир Медведев, заместитель начальника охраны Леонида Ильича, вспоминал, как она появилась в «арсенале» Брежнева:

— Как-то мы приезжали в Беловежскую пущу, белорусские руководители угостили этой местной водкой, настоянной на травах, в красивых гранёных бутылках. Она ему понравилась. Теперь у охраны появились новые хлопотные обязанности: чтобы у Генерального в любое время дня и ночи была под рукой «Зубровка», но чтобы он как можно меньше пил и чтобы вообще обо всей этой истории знало как можно меньше народу, даже из его окружения.

Куда бы мы ни ехали, в портфеле обязательно везли бутылку «Зубровки». И где бы ни были — на высоком приёме в Кремле или на заводе, — после себя не оставляли ни недопитых, ни пустых бутылок.

— Это ничего, даже полезно выпить, — повторял он, видимо, чьи-то слова.

«Зубровка» стала для него наркотиком. Пил он понемножку, одной бутылки хватало на несколько дней, но и организм был дряхлый, разваливающийся…

Голь на выдумки хитра. Мы додумались разводить «Зубровку» кипячёной водой. Мы — это «прикреплённые» заместители начальника личной охраны Геннадий Федотов, Володя Собаченков и я — собрались сами и решили…

Брежнев после выпитой рюмки иногда настораживался:

— Что-то не берёт…

Когда генсека начинало «забирать», а он просил налить ещё, его охранники говорили, что «Зубровки» больше нет.

Генерал Медведев вспоминал о случае, когда после такой фразы Брежнев просто позвонил Андропову, чтобы ему на следующий день прислали «Зубровку».

Пришлось заместителю начальника охраны ехать в здание КГБ на площади Дзержинского, чтобы из рук главного чекиста получить свёрток с водкой для генсека.

В «Малой земле» есть эпизод, где полковника Брежнева сбрасывает взрывной волной с сейнера, на котором он плыл, прямо в море.

Когда он выбирается на палубу, старшина протягивает ему флягу со спиртом.

Отхлебнув, Брежнев сердечно благодарит. Будь на его месте политрук-трезвенник, старшина загремел бы в штрафбат, так как спирт у него мог оказаться только незаконным путем: технический — от авиаторов, операционный — из санчасти.

У Брежнева была личная метода употребления сорокаградусной.

Марина Влади в своих мемуарах рассказывает, как на встрече Общества советско-французской дружбы Леонид Ильич преподнес ей две бутылки «Старки» и посоветовал пить ее в три приема: 50 грамм, потом 100 и еще 150.

— Всегда будете хорошо себя чувствовать, — пообещал он.

— Для меня триста грамм много, — призналась Влади.

— Тогда пейте чай, — заключил Брежнев.

Водкой Брежнев запивал лекарства. Окруженный «помощниками», благодаря которым в стране стали говорить о возрождении «культа личности» Брежнев начинает самолечение, все больше попадая в зависимость от лекарств и алкоголя.

Интересны, а точнее сказать, неинтересны, в этом отношении воспоминания кремлевского врача номер один Е. Чазова.

Он много пишет о Брежневе, но во всех его рассказах нет ни единого слова об отношении Брежнева к горячительным напиткам.

Чазов туманно упоминает о таинственном окружении Брежнева во главе с печально известной медсестрой и о том, как они доставали ему запрещенные ему тем же Чазовым, седутативные средства.

Что же касается алкоголя, то в лучших большевистких традициях: не ел, не пил…

А между тем, именно при Брежневе страна запила по-черному.

Генсек ввел в обиход пышные банкеты.

На роскошных приемах в Кремле собиралось до 2500 человек, чтобы выпить за мир во всем мире и «лично дорогого Леонида Ильича».

Как вспоминал кремлевский повар А. Глухов, водка 13 сортов текла рекой.

Брежнев совмещал в себе алкопривычки Сталина и Черчилля.

Первый, как известно, заставлял ближний круг напиваться. Отказаться — значило впасть в немилость. Черчилль не расставался с коньяком.

В случае Брежнева источником ежедневного вдохновения служила «Зубровка».

По воспоминаниям начальника охраны В. Медведева, в его обязанности входило следить, чтобы этот продукт был под рукой генсека круглосуточно.

Любое событие отмечалось «банкетом»: охота, митинг и даже прием парада на мавзолее.

Тот же Медведев рассказывал: прямо на трибуне были оборудованы потайные столики с водкой и горячим вином для согрева лидеров страны.

История сохранила не много эпизодов, в которых Брежнев потерял лицо на почве перебора.

Украинский партсекретарь Петр Шелест не мог забыть, как пьяный генсек на своем 65-летии читал со стула собственные стихи.

А в память советского посла в США Добрынина запала встреча Брежнева с Никсоном.