Утонченный поединок

— Какого Ника? — немедленно заинтересовался Римра. — Знавал я одного оборотня с таким имечком. Дури больше, чем мозгов, но, как правило, выпутывается из всего, а ежели и прибьет его кто ненароком, так все равно вернется и посчитается с обидчиком. Между вами вот в чем разница. Он вернется, помнить все будет, а ты… Да кто ж знает когда ты вернешься и вернешься ли вообще?

— Все равно, — Кирилл упрямо замотал головой. — Лучше умереть, чем знать, что из-за тебя умирают другие.

— Хм… Ну что ж, — Римра встал. — Отправлю я тебя в Цитадель. Только и сам туда пойду. Мне этот Властелин надоел хуже горькой редьки. А там посмотрим.

— Так не бывает, — вдруг тихо проговорил Кирилл, поднимая глаза. — Не бывает так в жизни, чтобы все на пути главного героя были исключительно добрыми, помогали ему бескорыстно… В жизни все по-другому. Кайер должен был меня попросту зарубить, ты — не появиться, Ник умереть страшной смертью, а Цитадель сплясать на наших костях вместе со всеми Властелинами и Стражами.

— А ты уверен, что Кайер тебя не зарубил? — Римра недобро усмехнулся и повернулся к окну. — Собирайся, смертник.

_________________

{Темные волосы рассыпались по плечам, резко оттеняя белизну кожи. Ник знал, что у обычных Людей, тех, кто выжил после Исхода и не стал Игроком такой кожи не бывает — бархатистая, нежная и алебастрово-белая. Не бледная, а именно белая, к которой не пристает загар, а румянец редко выступает на щеках. Ник протянул руку и коснулся ее плеча. Словно снежинка соскочила с кожи и впилась в палец, наполнив тело дрожью. Оборотень хотел погладить плечо, коснуться лица, губ, но не смел.

Иолис открыла глаза и посмотрела на него с насмешкой. Ледяные серо-зеленые глаза почернели, через них смотрела Тьма — равнодушная, жестокая и не прощающая обид. Иолис вскрикнула страшно, потянулась руками к Нику и вдруг повалилась навзничь. Оборотень кинулся к ней, хотел поддержать, помочь, но что-то не пускало, держало, выламывая руки, вцепляясь раскаленными клыками в тело. Ник кричал, рвался вперед, но не мог сделать и шага. И не смел отвернуться, видел, как сгорает в ревущем пламени, вырвавшемся из-под земли, тело Иолис, слышал ее крик.

Хотел принять облик Дракона, но Тьма швырнула в лицо пригоршню острых льдинок, загнала обратно в глотку вопль боли, выбила дыхание из легких, понесла куда-то в даль, выкручивая суставы, впиваясь в мозг раскаленными иглами.

Ледяные зеркала возникли неожиданно. Их не существовало, но они были, хотя быть не могли, потому что Ник очутился в не-быть, в абсолютном нуле пространства и времени, где нет вообще ничего, даже пустоты, потому что она занимает слишком много места. Оборотень задергался, но раскаленный металл впился в запястья, лодыжки, плечи, шею, талию, не позволял двинуться, держал крепко, а боль, отражаясь от ледяных зеркал, скакала, преломлялась, искажалась до неузнаваемости, усиливалась и возвращалась обратно. Это была та же боль, но всякий раз новая.

Ник впился зубами в губу, захлебнулся теплой кровью, выгнулся дугой, мучительно застонал, надеясь освободиться, вырваться отсюда и лишь добился новой волны боли.

— Не надо, Никки, — услышал он голос Иолис и вывернул голову, поворачиваясь на звук, которого здесь попросту не могло существовать. — Не надо, ничего не изменить. Ты сам так решил.

Ник скосил глаза до упора и увидел ее. Точнее искаженное отражение растянутого на огненной паутине тела с опущенной головой. Рванувшись, Ник едва не сломал себе шею, чего с несуществующими позвонками сделать было нельзя. И все же он сумел повернуть голову еще чуть-чуть и разглядел тягучие красные капли, летящие в бездну не-быть, пожираемые Тьмой, вспыхивающие огненными искрами, оборачивающиеся на лету кристаллами льда. На секунду Ник решил, что это его кровь, а потом понял все и закричал, как кричат доведенные до отчаяния Драконы. Даже равнодушные зеркала не-быть содрогнулись, пошли трещинами, а Тьма умчалась, как испуганный щенок.

— Не надо, Ник. Потом будет только больнее…:}

Ник дико дернулся в цепях, едва не вывихнул запястье, вырвал кольцо из стены и, задыхаясь, упал на колени. Глаза стали огромными, зрачки расширились, свет факелов слепил. Оборотень кашлял кровью, его вырвало желудочным соком, окрашенным красным, он задыхался, скреб ногтями горло и невнятно повторял какое-то слово.

Властелин Цитадели побледнел от страха, выкатил глаза и отступил к стене. Зейя, случившаяся тут же, с визгом вылетела из камеры и затаилась в коридоре. Даже невозмутимый Страж Цитадели ошарашено взирал на Ника и не смел приблизится.

— Это не видения Цитадели, — прошипел Страж, переступая с ноги на ногу. Это будущее. Он всего лишь увидел свое будущее. Которое он, к тому же прекрасно знает.

— Будущее? — Властелин задохнулся от ужаса. — Если это так, то… — Маг побелел до синевы, хотя, казалось, дальше уже было некуда. — Как можно заставить такого человека кричать от боли? Это же…

— Он не человек, — Страж покачал головой и отступил к двери. — Ты видел все сам, Властелин. Попробуй заставить его вспомнить прошлое и…