Утопая в беспредельном депрессняке

— Признаюсь, что смерть Альфреда и Маргарет я не планировал. Просто повезло. Вдохновение нашло, инстинкт подсказал, что пора действовать. Обстоятельства сложились удачно. Да, черт побери, я был на высоте.

— Ты же убил трех человек… — Я был не в силах поверить, что сижу и как ни в чем ни бывало разговариваю с хладнокровным семилетним убийцей. Наблюдая, как он уплетает кукурузные хлопья, я не мог представить, что он действительно сотворил все это.

— Я случайно пролил немного бренди из стакана Альфреда на пол и хотел вытереть лужу, но тут заметил, что в гостиной, кроме нас двоих, никого нет. Ты, очевидно, был на кухне с другими. Я уже взял бутылку, чтобы налить ему еще, но вдруг подумал, как будет забавно, если у Альфреда загорятся ноги. Может, это будет встряска, которая вернет его к реальности, в мир живых людей. Думая об этом, я наполнял его стакан, но, отвлекшись, не заметил, как перелил через край. Немного бренди попало ему на брюки, но ему, похоже, было наплевать. Я извинился, хотя особой вины не чувствовал. Я представлял себе, как он сидит у огня — в одной руке тлеющая сигара, в другой пустой стакан. Я еле удержался, чтобы не расхохотаться. Разве это не смешно? Как по-твоему, Алекс?

— По-моему, не очень.

— Это потому, что тебя там не было.

— Да.

— Ты, наверное, не веришь мне, да? А почему, Алекс?

— Потому что ты врун.

— Значит, ты думаешь, что я это выдумал? Ты не веришь, что я убил Альфа и Гудли? Не веришь, Алекс?

— Нет. Это было просто совпадение, вот и все. Два несчастных случая. А ты тут ни при чем.

— Какие совпадения и несчастные случаи! Послушай, Алекс, ты понимаешь, что я говорю? Ни черта ты не понимаешь. Это я поджег Альфреда. Я, слышишь? Не какой-нибудь несчастный случай и не совпадение это сделало, а я! Черт. Ты что, хочешь, чтобы я повторил свой подвиг? Убил кого-нибудь еще, чтобы доказать, что это я? Уф-ф. Мне-то что, я запросто могу повторить. Я тогда повеселился на славу.

Меня убедили его глаза, искренность, звучавшая в его голосе, а также какое-то маниакальное выражение лица, на котором самодовольство и ненависть постоянно сменяли друг друга. Чувствовалось, что если даже он и не сделал этого, то хотел сделать.

— Но зачем? — спросил я. — Зачем убивать Альфреда? Ну ладно, Гудли — с ним понятно, если то, что ты говорил о нем раньше, правда. Но почему Альфред?

— Почему, почему… — пробормотал он. — Потому. Не знаю почему. Просто так получилось.

— Ты ненавидел его?

— Потому что я мог это сделать! — крикнул он, заплевав стол непрожеванными кукурузными хлопьями. — Вот именно. Потому что мог. Потому что у тебя было такое забавное выражение, когда мы нашли Гудли на кухне. Потому что мне хотелось этого, ясно? Это тебя устраивает? Или ты будешь приставать ко мне со своими вопросами?

— И ты хочешь сделать это еще раз, да? Ты вошел во вкус?

— Не знаю. Может быть. Трудно сказать заранее.

— Но я ведь могу рассказать об этом другим. Мне ничего не мешает.

— Да, абсолютно ничего. Пожалуйста, можешь доносить на меня.

— Может, я так и сделаю.

— Не сделаешь.

— Сделаю.

— Да нет, Алекс. Я знаю тебя. Ты будешь думать об этом несколько дней и поймешь, что, во-первых, у тебя нет доказательств, а во-вторых, кто тебе поверит? Да, и еще, в-третьих: если я только заподозрю, что ты раскрыл рот, я убью и тебя тоже.

— Пошел ты!..

— А ведь тебя мучают все эти секреты, да, Алекс?

— Какие еще секреты?

— Ой, только не надо юлить. Я наблюдал за тобой, тихий маленький Алекс. Сидишь и слушаешь. Притворяешься, что тебя нет в комнате, а сам все замечаешь и запоминаешь. Никто даже не догадывается, какой ты на самом деле сообразительный. Никто, кроме меня. Потому что я — умнее. Я знаю тебя. Могу читать твои мысли.

— Не знаю я никаких секретов, честное слово.

— Но ты ведь знал, что папа на самом деле все видит, разве нет? Да, ты знал, задолго до того, как об этом узнали другие.

— Ну и что?

— Ты знал и не сказал даже мне, его сыну. Ты держал это в секрете от меня. Ты знал, как я мучаюсь оттого, что он потерял зрение, и все равно ничего не сказал мне. Почему? Чтобы мучить меня еще больше? Скажи мне, почему?

— Потому что я… я боялся тебя.

— Что-что?

— Я боялся тебя. Ты напугал меня, когда мы были еще маленькими. Не помнишь? Тебе нравилось пугать меня.

— Тогда я просто шутил.

— Ну да, так я тебе и поверил после того, что т только что натворил!

Мы сидели друг против друга за кухонным столом. Бобби отодвинул тарелку в сторону и цедил чай из чашки. Я чувствовал, что он о чем-то напряженно размышляет, мне прямо слышно было, как у него в голове крутятся колесики. Что именно он думал в этот момент, я не знал и, клянусь вам, не хотел знать.

— Так что еще ты задумал? — спросил я.

— Я? Ничего, — отозвался он невинным тоном, улыбаясь дьявольской улыбкой.

— Но ты ведь имел в виду что-то определенное, когда угрожал мне, или просто хотел попугать?

— Нет, ничего определенного. Я ненавижу тебя, вот и все.

Улыбка исчезла с его лица, и я поверил ему.

— Ты страшно доволен собой, все знаешь и все умеешь, да?