Утопая в беспредельном депрессняке

Их первоначальная идея насчет воспроизведения атмосферы двадцатых годов в жизнь не воплотилась. Сами виновницы торжества с удовольствием бы ее осуществили, но встретили упорное сопротивление со стороны друзей. В результате остановились на семидесятых с их футболками в обтяжку, платформами, брелоками и мини-юбками. Полная противоположность той изысканности и элегантности, которая им грезилась.

И в этом, если вдуматься, не было ничего удивительного. Обе они заканчивали последний курс колледжа – Виктория готовилась стать специалистом по изящным искусствам в колледже маркетинга и дизайна, Ребекка училась на факультете журналистики в Рэтмайнзе. Их сверстникам, да и им самим тоже, хотелось, в общем-то, просто хорошо провести время и от души посмеяться – лучше всего над собой.

Стивен, разумеется, был на все сто процентов за новый план. В то время как весь остальной мир стремился забыть семидесятые, и в особенности царившую в то время моду, Стивен встал в позу последнего защитника никому не нужного хлама. Целью его жизни было напоминать нам при первой возможности, какую ошибку мы все совершили, отказавшись от того, что носили тогда. Скорее всего, однако, он просто не имел никакого понятия о цвете и форме и о том, как они соотносятся с человеческой фигурой.

Дело шло уже к вечеру, когда Виктория и Ребекка закончили обшаривать чердак – ту его часть, где Винсент держал свой реквизит. Никто в доме никогда ничего не выбрасывал, особенно Винсент, и на чердаке вместе со старыми игрушками и елочными украшениями хранилась почти вся одежда, которую мы когда-то надевали.

Ну да, когда-то я ходил в ярко-красном клетчатом пиджаке и таких же нелепо расклешенных брюках. Но это вовсе не значит, что я собираюсь напяливать их когда-либо снова.

Никогда, ни за какие коврижки.

Хотя позже, тем же вечером, я гозорил себе, что нет ничего особенного в том, чтобы выглядеть как клоун из цирка шапито, это звучало как-то неубедительно. Хуже всего, что с тех пор, как я носил эти тряпки, прошло несколько лет и я вырос дюймов на пять или шесть. И если даже тогда пиджак был мне тесноват, то теперь облеплял меня, не позволяя пошевелиться.

Я был уверен, что, когда все закончится и я разденусь, чтобы ложиться спать, на моем теле навечно сохранится кошмарный узор в красную клеточку. Всю оставшуюся жизнь мне придется объяснять людям, почему мне вздумалось украсить себя с ног до головы подобной татуировкой.

Виктория и Ребекка решили одеться одинаково, как они делали почти всегда. Задолго до дня рождения они целыми днями рыскали по городским магазинам в поисках двух одинаковых подходящих костюмов. Наверное, мне следовало бы восхититься той настойчивостью, с которой они стремились к своей цели, но почему-то это меня не восхищало. Они выглядели отвратительно. Когда я их увидел, вся моя энергия ушла на то, чтобы удержать в желудке съеденный завтрак.

Начиная описание снизу вверх, следует упомянуть прежде всего белые блестящие виниловые сапоги, доходившие до середины бедра; затем полосатые черно-белые брюки в обтяжку, от которых рябило в глазах; толстые блестящие пояса из черного пластика с хромированными кольцами; топ из эластичного материала, выкрашенный как лопало разными красками, сливавшимися в единый совершенно невыразимый цвет; поверх него был надет сверкающий, едва доходящий до пупка жакет с расклешенными рукавами в красную, синюю, зеленую и желтую полоску. Венчалось это все красным платком, повязанным вокруг лба. И я еще не упомянул слой косметики толщиной с гипсовую повязку – краска, тушь, карандаш и прочее.

Каждый сходит с ума по-своему, повторял я себе снова и снова и в заключение обратился к Всевышнему с вопросом, за что он обрек меня заканчивать свои дни в обществе сумасшедших.

Я подумал, что Винсент и Хелена, будучи взрослыми и вроде бы сознательными людьми, войдут в мое положение, если я попрошу у них разрешения удалиться куда-нибудь и переждать, пока вечеринка не закончится. Но я так и не обратился к ним с этой просьбой, потому что, войдя в их спальню, увидел картину, от которой мне стало худо.

Винсент и Хелена заразились всеобщим безумством. На них были костюмы семидесятых, и при этом Винсент был одет женщиной, а Хелена мужчиной. Есть ли предел всему этому?

– Как тебе, Алекс? – спросил Винсент. – Здорово, да?

– Классно, согласись, – сказала Хелена.

Мне так хотелось, чтобы это был сон. Человек не должен видеть, как его родители по доброй воле проделывают над собой такое. Если до этого у меня еще теплились какие-то надежды относительно того, что ожидает человечество в будущем, то эта картина срезала их под корень. Господи, а что если увидят соседи? Весть разнесется как огонь в прериях, и я не смогу больше появиться на людях.

– Мы пригласили своих друзей. Они в восторге от этой идеи.

Господи!

– Да, чуть не забыла. Звонила Сьюзен.

Так. Что еще? И тут я подумал: а вдруг она не придет? Она не увидит меня в этом дурацком костюме. Не увидит Викторию и Ребекку. И Винсента с Хеленой. Я почувствовал огромное облегчение.

– А что она сказала?