Утопия

Она крепче стиснула перила. «Вспомните, что случилось в прошлый раз», — сказала она Аллокко. Они повели себя агрессивно, жестко отреагировали — ив итоге это стоило им гибели охранника и множества пострадавших посетителей. И все из-за нее. Наверное, Джон Доу говорил правду, утверждая, что хочет получить диск именно от нее для того, чтобы гарантировать, что на этот раз никаких помех не будет. Возможно. Но это не имело значения, поскольку после случившегося в «Галактическом путешествии» вся ответственность лежала на ней. На ней, и ни на ком другом.

Расправив плечи и сжав зубы, Сара решительно поднялась по лестнице, взялась за ручку и распахнула дверь.

Перед ней открылось большое помещение, богато обставленное в стиле эпохи короля Эдуарда. К потолку уходили оклеенные обоями с большими красными завитками стены. Между картинами в позолоченных рамах висели изящные газовые рожки в абажурах из граненого стекла, заливая комнату мягким светом. Пол украшала паркетная мозаика из разных пород дерева, образуя сложный спиральный лабиринт. Здесь, в фойе Зеркального зала, обычно толпились, сгорая от нетерпения, посетители, ждавшие, пока служители в костюмах пропустят очередную группу по одному в зал. Сейчас тут было тихо и пусто. По полу тянулись длинные мрачные тени, углы комнаты терялись в темноте.

Сара шагнула в холл, тихо закрыв за собой дверь. Шаги ее гулко отдавались по паркетному полу, и она остановилась, прислушиваясь. Шипели газовые рожки, раздавалось тиканье полудюжины старинных часов, висящих вдоль стен. Слева сквозь закрытые двустворчатые двери едва доносились звуки парка — смех, обрывки музыки. Справа, где открывался широкий вход в сам лабиринт, царила тишина. Где-то внутри ждал Джон Доу.

Она понимала, что нужно идти ко входу, деловито войти внутрь и объявить о своем присутствии. Но что-то в окружающей тишине словно пыталось ей помешать, парализуя волю. За всю свою взрослую жизнь Сара никогда не позволяла себе бояться чего-либо или кого-либо. Но теперь, стоя в одиночестве в пустом фойе, она ощутила во рту безошибочно узнаваемый металлический привкус страха.

Она глубоко вздохнула, потом снова перевела дыхание и шагнула к открытым дверям, крепко сжав в руке рацию. Хотя она и взяла ее мимоходом, даже не задумываясь, теперь маленькая коробочка казалась ей концом нити, на которой висела ее жизнь.

Больше медлить было нельзя. Переступив порог, она вошла в зал.

Освещение было неярким, но и не слишком тусклым. Газовые рожки в холле сменились невидимыми источниками света, падающего прямо в проход впереди. Стены покрывали большие зеркальные панели в рамах из темного дерева. Шагнув вперед, Сара увидела собственные отражения, следовавшие за ней по обеим сторонам.

Она помнила, что первая часть зала состоит только из зеркал. Но она также знала и то, что внутри лепных украшений и за односторонними стеклами скрыты камеры, которые сканируют ее изображение, передавая его компьютерам в отделе обработки. Те, в свою очередь, изменяли его путем ряда сложных цифровых преобразований и посылали результат голографическим установкам, демонстрирующим его в других частях зала. Датчики в потолке следили за ее передвижением, определяя, в каких местах показывать вновь созданные голограммы и даже воспроизводить движение в реальном времени. Чем дальше ты углублялся в зал, тем непонятнее становилось, что ты видишь — отражение или голограмму, свою или чужую. Классическая зеркальная комната, но с присущими двадцать первому веку особенностями. Директор снова подумала о том, почему Джон Доу из всех мест выбрал для передачи диска именно это.

Сара увидела впереди приближающееся ей навстречу собственное изображение — коридор явно круто сворачивал, так что она наверняка смотрела в зеркало на своем пути. Она подошла ближе, глядя на отражение, — женщина с рацией в руке, с плотно сжатыми губами. Она подняла руку, и ее двойник послушно проделал то же самое. Сара коснулась пальцами твердого холодного стекла.

Изображение выглядело слегка размытым — зеркала в зале специально были затуманены, чтобы в большей степени напоминать голограммы, усиливая таким образом иллюзию. Опустив руку, Сара свернула в новый коридор, снова ощутив, как ее собственные отражения следуют за ней по обеим сторонам. Рация едва слышно пискнула, затем снова смолкла.

Коридор неожиданно закончился небольшим помещением в форме шестиугольника. Со всех его стен на нее смотрели одинаковые Сары Боутрайт. Сара задумалась, пытаясь воспроизвести в уме план зала. Она помнила, что три из шести стен — действительно зеркала, одна — тот самый коридор, по которому она только что прошла, а еще две — голограммы, маскирующие другие выходы.

Она внимательнее всмотрелась в окружающие ее отражения. Все они держали рацию, опустив руки по бокам коричневого костюма. Она подняла руки, и три изображения последовали ее примеру. Это означало, что оставшиеся два — голограммы. Она могла пройти сквозь них в один из двух новых коридоров. Но в какой?