Утопия-авеню

– Погоди, ты же сказал, что это родители потерялись, – напоминает ему Дин.

– Дин, она же не даст конфету взрослому, – наставительно изрекает Боливар и уходит в шатер.

– Очень необычный ребенок, – говорит Дин Бену.

– Не то слово, – вздыхает Бен.

– Утверждает, что ему восемьсот восемь лет.

– Когда ему было пять, он заболел менингитом… А после комы стал… каким-то другим. Ди-Ди, мама Боливара, иногда порывается сводить его к врачу, но… он, вообще-то, хороший, счастливый ребенок, и я не совсем понимаю, надо ли что-то менять. Слушай, Дин, ваша музыка – полный отпад. У меня в Сакраменто музыкальный магазин. Я всем покупателям рекомендую ваши «Зачатки жизни». Альбом раскупают как горячие пирожки. Ну, первый альбом тоже популярный, но «Зачатки жизни»… – Ладонь Бена самолетиком взлетает к небесам.

– Спасибо. Чувствую, придется нам платить тебе комиссию.

– Лучше запишите третий альбом, очень вас прошу.

– Мы постараемся. Ха, твой сын – знатный добытчик!

Тетенька в шатре протягивает Боливару вазочку с конфетами.

– Он кого хочешь обаяет – хоть рыбок, хоть птичек, – говорит Бен. – А у тебя дети есть? Я не совсем понял, что там Болли наговорил.

Откуда-то тянет сладким запахом печеных каштанов. «Ни к чему рассказывать посторонним о своих бедах. Я о них еще и родным не рассказал».

– Он спросил, есть ли у меня дети, а я ответил, что пока еще не готов быть отцом.

– Готов? К такому не подготовишься. Я вон до сих пор каждый день живу как по наитию. – Бен предлагает Дину «Мальборо»; Дин берет сигарету из пачки. – Быть или не быть отцом? Вот в чем вопрос. Непростая штука. Если не хочется, то я не стану настаивать. – Бен выдувает облачко дыма. – Но если хочешь что-то решить и не осмеливаешься, то я тебя подтолкну. Сейчас тебе страшно лишиться чего-то вроде бы важного для себя, но, поверь мне, ты об этом якобы важном даже и не вспомнишь. Да, головной боли прибавится, но и радости тоже. Радость и головная боль. Как первая сторона и вторая.

Возвращается Болли с пригоршней конфет.

– О, главный добытчик пришел!

Боливар замечает кого-то за спиной Дина и машет рукой:

– Мам, мама! Все в порядке, я нашел Бена. Вот он, здесь.

Ди-Ди, глубоко беременная, с косами, перевитыми бусами, длинно, с облегчением вздыхает и крепко обнимает сына:

– Черт возьми, Болли, больше так не делай…

Мальчик ужом высвобождается из объятий:

– С тебя тоже четвертак! Ура, целый доллар в Сквернослов! Я выпросил по леденцу для каждого и еще один для младенца. Дин, это мама. Она на третьем триместре беременности. Мам, Дин мне помог вас найти. Что ему нужно сказать?

– Болли, ты же сам куда-то пропал…

Боливар предостерегающе выставляет указательный палец.

Ди-Ди вздыхает и произносит:

– Спасибо.

Семь или восемь тысяч зрителей… «Утопия-авеню» еще ни разу не выступали перед таким количеством народу. На Дина накатывает боязнь сцены. Небо такого же цвета, как на восьмерке кубков из колоды Таро. Самое начало сумерек.

– Давайте поприветствуем наших гостей из Англии, – говорит Билл Куорри в центральный микрофон, – единственную и неповторимую группу «Утопия-авеню»!

Левон хлопает Дина по спине, Ди-Ди, Бен и Боливар треплют его по плечу. Следом за Эльф Дин выходит на сцену. «Теперь не сбежишь…» Толпа встречает их таким восторженным ревом, что даже щекам становится жарко. Эльф с улыбкой оборачивается к нему. Все занимают свои места на сцене. Пока Джаспер и Дин подключают гитары, Эльф говорит в свой микрофон:

– Спасибо, Калифорния! Вообще-то, мы не надеялись, что нас здесь знают, но…

Зрители воют, свистят и одобрительно улюлюкают, а потом запевают хором на мотив «John Brown’s Body Lies A-Mouldering in the Grave…»[176] – «Карьеру Рэнди Торна погребли в земле сырой, карьеру Рэнди Торна погребли в земле сырой…» Джаспер подхватывает мелодию на гитаре; звуки отливают золотом. В припеве «Glory, Glory, Hallelujah!»[177] мощно вступает синтезатор Эльф, а Дин дирижирует, как Герберт фон Караян. Боязнь сцены испаряется.

– Мы вас тоже любим, – говорит Эльф. – Наша первая песня написана Дином в темнице. – (Восторженный рев).

Эльф кивает Дину.

Дин вспоминает совет Кэсс Эллиот о вокале без инструментального сопровождения: надо мысленно пропеть строку в нужной тональности, а потом воспроизвести ее голосом.

Йе-е-е-е-е-если жизнь согнет тебя дугой
И-и-и-и-и продырявит в хла-а-а-а-а-а-ам…

Мик Джаггер однажды сказал, что самое трудное для него – в пятисотый раз исполнять «Satisfaction» так, будто он ее только что сочинил. Сегодня «Откати камень» звучит не заезженно, а свежо, как в первый раз. Присутствие тысяч людей обостряет все чувства Дина. Его голос, усиленный динамиками, гласом Божьим разносится по Вселенной…

И-и-и-и-и-и-и-и зашвырнет в моги-и-и-и-илу
К таким же бедняка-а-а-а-а-а-ам…