Утопия-авеню

Джаспер (держит перед собой «Мак-бук», как экзорцист – Библию): Наши песни. Все здесь.

Я: Наши альбомы? У меня они тоже есть. И что с того?

Джаспер: Нет, Эльф. Наши пропавшие песни. Калифорнийские сессии. На жестком диске. Я их уже прослушал. Это мы.

Я: (Сдавленный хрип.)

Моя жена: Добрый вечер, Джаспер. Входи. Эльф, закрой дверь, пожалуйста, пока сюда не налетела мошкара со всей Ирландии.

Джаспер вошел и объяснил, что в начале этого года на барахолке в Гонолулу объявился чемодан с двенадцатью бобинами магнитофонных записей – наши сессии в Лос-Анджелесе и Сан-Франциско. Каким чудом они не сгорели при пожаре в студии на Турк-стрит? Неизвестно. Сохранились ли они случайно или их выкрали до пожара? Или они уцелели исключительно по воле Божьей? Никто не знает. Как и когда чемодан с ними попал на Гавайи? Еще одна загадка.

Достоверно известно одно: некий Адам Мерфи, молодожен, поехал в свадебное путешествие на Гавайи и приобрел чемодан с бобинами на барахолке в Оаху. Адам, автор блога «Аудиофил: культурное наследие», во-первых, имел в своем распоряжении магнитофон «Грюндиг» 1966 года, в рабочем состоянии, пригодный для пленок BASF и TDK образца 1965 года; a во-вторых, догадался все оцифровать при первом же воспроизведении, а то не дай бог хрупкий магнитный носитель пятидесятилетней давности осыпется. Половина пленок и осыпалась. Итак, дорогие читатели, без Адама Мерфи я бы не писала этих строк.

Сохранив запись, наш аудиофил решил выяснить личности исполнителей. Вскоре с Джаспером связался совершенно незнакомый ему человек и сообщил невероятную новость…

Мы уселись на кухне, Джаспер через «блутус» подключил свой «мак» к моим колонкам, нажал кнопку воспроизведения – и вот уже Дин, Джаспер, Грифф и я, двадцатитрехлетние, играем, поем, спорим и обсуждаем… Иначе как темпоральным головокружением этого не назовешь. Прозвучала моя нью-йоркская любовная баллада «Отель „Челси“ # 939», Джасперова блюзовая психодрама «Часы», отрывок Диновой трилогии «Тропинки…». Не каждый день доводится слышать, как ты в молодости играешь с погибшим другом, и от избытка чувств я растеклась медузой.

Потом все мы – Джаспер, моя жена и я – молчали за кухонным столом. За окнами ухали совы и тявкали лисицы. Когда я снова обрела дар речи, то спросила:

– И что теперь с этим делать?

– Третий альбом, – ответил Джаспер.

Те выходные мы провели в моей домашней студии, в саду, прослушивая все девять часов записанного материала. Его мы условно разделили на три категории: «почти законченное», «требующее доработки» и «наброски». Лос-анджелесские записи были существенно грязнее записей студии на Турк-стрит. По счастью, основную работу над «Тропинками» Дин провел в Сан-Франциско, поэтому его голос звучал чисто. Порядок песен определился сам собой. Наши с Джаспером вещи, сочиненные или вдохновленные Нью-Йорком и отелем «Челси», составили то, что любители винила до сих пор именуют «первой стороной». Динова трилогия «Тропинки», которая началась как музыкальное сопровождение к фильму Энтони Херши (так и не снятому), являлась практически неделимой композицией. Логически ее следовало поместить на «вторую сторону». «Здесь я и сам чужой» и «Восемь кубков» были чем-то средним между «почти законченными» и «требующими доработки», а вот третья часть, «По тропинкам Дальнего Запада», представляла собой завораживающие, но явно предварительные наметки к восьмиминутной партии бас-гитары. Мы собирались работать над этой вещью как раз в то утро, когда погиб Дин. Обсуждая, как быть с «Тропинками», мы с Джаспером сообразили, что перед нами стоит дилемма. Следует ли нам выпустить альбом, который вышел бы зимой 1968/69 года, если бы Дин остался в живых, или использовать этот материал для альбома, который мы с Джаспером хотим записать сейчас, в 2019-м? Кто мы – пуристы-реставраторы или творцы-постмодернисты?

Методом проб и ошибок нам удалось выработать довольно простое и логичное руководство к действию. Мы решили сделать с записями то, что нам хочется, но при этом не использовать технологий и методов, не существовавших в 1968 году. То есть можно добавить партию мандолины в «Кто вы» и совместить голос старой Эльф с голосом молодой Эльф в «Что внутри что внутри», но следует обойтись без семплинга, автотюна, рэпа (шутка) и закольцовок. Единственным исключением стал мой синтезатор «фэйрлайт», запрограммированный под звучание «хаммонда». На несколько дней к нам присоединился Грифф, чтобы подправить или в некоторых местах перезаписать партию ударных. Артур – а он сейчас годится в отцы собственному отцу в день его смерти – развил партию бас-гитары на старом «фендере» Дина и добавил родственные гармонии к «Восьми кубкам». В подготовке принял деятельное участие и Левон – его нам очень не хватало. А Мекка Ромер, которая в 1967 году сделала наши первые официальные фотографии, засняла краткий миг возрождения «Утопия-авеню».