Утопия для реалистов: Как построить идеальный мир

Этот процесс изменил облик и спорта, и музыки, и книгоиздательства — областей, в которых теперь доминирует горстка тяжеловесов. В эпоху чипа, ящика и интернет-торговли, если ты чуть лучше остальных, ты выиграл даже не битву, а войну. Экономисты называют это принципом «победитель забирает все»[294]. Маленькие бухгалтерские фирмы терпят убытки из — за появления программного обеспечения, позволяющего пользователям самостоятельно заполнить налоговые декларации, а книжным лавкам приходится бороться за место под солнцем с интернет-магазинами. Один сектор за другим занимают гиганты, хотя мир стал меньше.

Сегодня почти во всех развитых странах неравенство стремительно растет. В США разрыв между богатыми и бедными уже больше, чем был в Древнем Риме, экономика которого основывалась на рабском труде[295]. В Европе разрыв между имущими и неимущими также увеличивается[296]. Даже Международный экономический форум, эта клика предпринимателей, политиканов и поп-звезд, назвал растущее неравенство крупнейшей угрозой глобальной экономике.

Само собой, все произошло очень быстро. В 1964 г. в каждой из четырех крупнейших американских компаний работало около 430 000 человек, а в 2011 — м их штат уменьшился вчетверо, несмотря на то что стоимость компаний вдвое выросла[297]. Или вспомним трагическую судьбу Kodak, компании, в которой изобрели цифровую камеру и где в конце 1980 — х гг. трудились 145 000 человек. В 2012 г. она объявила о банкротстве, в то время как Instagram — бесплатный онлайн-сервис для обмена фотографиями со штатом 13 человек — был продан Facebook за миллиард долларов.

Действительность такова, что для создания успешного предприятия требуется все меньше и меньше людей, а это значит, что от каждого нового успешного предприятия выигрывают все меньше и меньше людей.

Автоматизация интеллектуальной работы

Еще в 1964 г. Айзек Азимов предсказал: «Человечество… станет по большей части расой, обслуживающей машины». Но даже это оказалось чересчур оптимистично. Сегодня роботы угрожают рабочим местам даже тех, кто их обслуживает[298]. Среди экономистов популярна шутка: «На заводе будущего всего два работника: человек и собака. Человек нужен для того, чтобы кормить собаку. Собака — затем, чтобы не давать человеку прикасаться к оборудованию»[299].

Сегодня обеспокоены не только эксперты по тенденциям из Кремниевой долины и технопророки. По оценкам оксфордских ученых, не менее 47 % всех американских рабочих мест и 54 % европейских рабочих мест с высокой вероятностью будут уничтожены машинами[300]. Причем не за 100 лет или около того, а за ближайшие 20. «Энтузиасты отличаются от скептиков только временными оценками, — отмечает профессор из Университета Нью-Йорка. — Но через столетие нам будет все равно, насколько быстро это произошло; важно будет только то, что произошло после»[301].

Признаю, мы это слышим не впервые. Работники опасаются поднимающейся волны автоматизации уже 200 лет, и уже 200 лет работодатели уверяют их в том, что вместо старых рабочих мест естественным образом появятся новые. В конце концов, в 1800 г. фермерами были примерно 74 % американцев, к 1900 — му доля фермеров упала до 31 %, а в 2000 г. их осталось всего 3 %[302]. Но это не привело к массовой безработице. И вспомним, что в 1930-м Кейнс писал о «новой болезни» «технологической безработицы», о которой скоро будут кричать все заголовки; однако в 1946 г., когда он умер, ситуация была отнюдь не плохой.

На протяжении 1950-х и 1960-х американская автомобильная промышленность пережила несколько волн автоматизации, но зарплаты и возможность трудоустроиться продолжали уверенно расти. Исследование 1963 г. продемонстрировало, что, хотя новые технологии и уничтожили за предыдущее десятилетие 13 млн рабочих мест, они создали 20 млн новых. «Вместо того чтобы бить тревогу по поводу усиливающейся автоматизации, мы должны ее восхвалять», — отметил один из исследователей[303].

Но это было в 1963-м.

На протяжении XX в. повышение производительности сопровождалось ростом численности рабочих мест. Человек и машина маршировали бок о бок. Сегодня, когда мы вступили в новое столетие, роботы внезапно нарастили темп. Началось это около 2000 г. с того, что два экономиста из Массачусетского технологического института назвали «великим разъединением». «Это большой парадокс нашей эры, — сказал один из них. — Производительность находится на рекордном уровне, инновации никогда не были столь стремительными, но в то же время мы наблюдаем падение медианного дохода и количества рабочих мест»[304].

Сегодня новые рабочие места сосредоточены главным образом в основании пирамиды — в супермаркетах, сетях быстрого питания и в домах престарелых. Рабочие места, которым ничто не угрожает, еще существуют. Пока что.

Когда люди что-то значили