Читаем Утопия XIX века. Проекты рая полностью

– Благодарю вас, доктор, – сказал я. – С моей стороны всякие препирательства из-за временного гостеприимства с человеком, которому я обязан тем, что не продолжаю живьем в могиле ожидать конца мира, были бы нелепым жеманством. Однако, если мне суждено быть постоянным гражданином этого столетия, я должен занять какое-либо положение. В мое время среди неорганизованной толпы людей оставалось незамеченным, больше или меньше одним человеком на свете. Он мог попасть туда по своему усмотрению и устроиться где ему было угодно, если только у него хватало на это сил. Но теперь каждый составляет часть системы с определенным местом и деятельностью. Я нахожусь вне этой системы и не вижу, как мне попасть в ее ряды. Нет другого, по-видимому, способа, как или родиться в ней, или явиться в нее эмигрантом из какой-нибудь другой страны.

Доктор Лит весело засмеялся.

– Согласитесь, – сказал он, – что нашу систему можно упрекнуть в пробеле – на случай, подобный вашему, не принято никаких мер. Но, видите ли, никто не ожидает приращения человечества никаким иным путем, кроме естественного. Как бы то ни было, вам нечего бояться, что мы не в состоянии будем своевременно найти для вас и место, и занятие. До сих пор вы приходили в соприкосновение только с членами моей семьи, но вы не должны думать, что сделали тайну из вашего существования. Напротив того, положение ваше, и до вашего пробуждения, и в особенности после него возбудило глубочайший интерес во всех. Ввиду нашего опасного нервного состояния сочли за лучшее на первое время предоставить вас мне на исключительное попечение с тем, чтобы вы до вашего знакомства с гражданами получили чрез меня и мою семью общее представление, в каком таком мире вы очутились. Выбор же подходящего для вас положения в обществе не представит ни малейшего затруднения. Немногие из нас располагают возможностью оказать такую громадную услугу нации, какая предстоит вам, когда вы покинете мой кров, о чем вам, впрочем, еще долго не придется помышлять.

– Что же могу я делать? – спросил я. – Может быть, вы воображаете, что я владею каким-нибудь ремеслом, искусством или какими-нибудь особенными талантами. Уверяю вас, что ничего подобного вы не найдете во мне. Я никогда в жизни не заработал ни одного доллара и не посвятил работе ни единого часа. У меня есть физическая сила, и я могу быть разве простым земледельцем, но не более.

– Если бы это было единственной производительной услугой, какую вы в состоянии оказать нации, то вы увидели бы, что занятие это так же почтенно, как и всякое другое, – возразил доктор Лит, – но вам суждено исполнить нечто лучшее. Вы сильнее всех ваших историков по вопросам, касающимся социального положения последней половины XIX столетия, одного из наиболее интересных для нас исторических периодов. Когда вы в свое время достаточно ознакомитесь е нашими учреждениями и захотите научить нас кое-чему об учреждениях вашего времени, вы найдете для себя свободную кафедру в одном из наших университетов.

– Отлично, отлично! – воскликнул я, вполне успокоенный практическим решением вопроса, который начинал меня тревожить,

– Если ваши соотечественники так интересуются XIX столетием, то в самом деле это занятие как будто предназначено для меня. Я думаю, вряд ли нашлось бы что другое, чем я мог бы зарабатывать себе кусок хлеба, но, само собой разумеется, для подобного занятия, какое вы мне указываете, не опасаясь упрека в самомнении, я могу претендовать на обладание специальными знаниями.

Глава XVII

То, что я увидел в складе, было действительно так интересно, как описывала мне Юдифь, и я пришел в восторг, наблюдая на деле громадную производительную силу, какая получается от доведенной до совершенства организации труда, Она была подобна гигантской мельнице, в ящик которой с одного конца постоянно входит товар с железной дороги и с корабля и выходит с другого конца в виде товарных тюков в фунтах, унциях, аршинах, вершках, пинтах и литрах на потребу бесконечного числа личных нужд полумиллионного населения.

Доктор Лит с помощью данных, сообщенных мною относительно того, как продавались товары в мое время, вывел поразительные результаты экономии, получаемые при новейшей системе.

Когда мы шли домой, я сказал:

– Из того что я сегодня видел, вместе с тем, что вы мне говорили, и из того, что я узнал от мисс Лит в складе образцов, я составил себе довольно ясное понятие о вашей системе продажи и каким образом при помощи ее вы можете обходиться без денег. Но мне бы хотелось узнать еще побольше о вашей системе производства. Вы рассказали мне, вообще, как набирается и организуется ваша промышленная армия, но кто же управляет ее действиями? Какой высший авторитет решает, что должно быть сделано в каждом отделении таким образом, чтобы всего было произведено только в потребном количестве? Мне кажется, что это должна быть очень трудная и сложная задача, требующая необыкновенных способностей.

Перейти на страницу:

Все книги серии Зарубежная классика (АСТ)

Похожие книги

Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй
Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй

«Шедевры юмора. 100 лучших юмористических историй» — это очень веселая книга, содержащая цвет зарубежной и отечественной юмористической прозы 19–21 века.Тут есть замечательные произведения, созданные такими «королями смеха» как Аркадий Аверченко, Саша Черный, Влас Дорошевич, Антон Чехов, Илья Ильф, Джером Клапка Джером, О. Генри и др.◦Не менее веселыми и задорными, нежели у классиков, являются включенные в книгу рассказы современных авторов — Михаила Блехмана и Семена Каминского. Также в сборник вошли смешные истории от «серьезных» писателей, к примеру Федора Достоевского и Леонида Андреева, чьи юмористические произведения остались практически неизвестны современному читателю.Тематика книги очень разнообразна: она включает массу комических случаев, приключившихся с деятелями культуры и журналистами, детишками и барышнями, бандитами, военными и бизнесменами, а также с простыми скромными обывателями. Читатель вволю посмеется над потешными инструкциями и советами, обучающими его искусству рекламы, пения и воспитанию подрастающего поколения.

Вацлав Вацлавович Воровский , Всеволод Михайлович Гаршин , Ефим Давидович Зозуля , Михаил Блехман , Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин

Проза / Классическая проза / Юмор / Юмористическая проза / Прочий юмор
В круге первом
В круге первом

Во втором томе 30-томного Собрания сочинений печатается роман «В круге первом». В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки. Динамичный сюжет развивается вокруг поиска дипломата, выдавшего государственную тайну. Переплетение ярких характеров, недюжинных умов, любовная тяга к вольным сотрудницам института, споры и раздумья о судьбах России, о нравственной позиции и личном участии каждого в истории страны.А.И.Солженицын задумал роман в 1948–1949 гг., будучи заключенным в спецтюрьме в Марфино под Москвой. Начал писать в 1955-м, последнюю редакцию сделал в 1968-м, посвятил «друзьям по шарашке».

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Историческая проза / Классическая проза / Русская классическая проза