Утопия XIX века. Проекты рая

При старых порядках люди добрые, великодушные, справедливые платились за свои хорошие свойства, а в настоящее время люди злые, жадные, корыстные исключаются из общества. Теперь, когда условия жизни в первый раз перестали способствовать развитию дурных сторон человеческой природы, когда себялюбие и эгоизм не вознаграждаются, впервые стало ясно, на что человечество действительно способно, если оно не развращено. Развращенные наклонности, которые разрастались точно грибы в каком-нибудь темном, сыром погребе, погибли от света и свежего воздуха; их заменили собою благородные свойства с такою силою, что самые отчаянные циники превратились в панегиристов. Впервые в истории человечества появляется влюбленность человеческого рода в себя. Скоро выяснилось то, чему бы никак не поверили прежние философы старого времени, а именно: что главные свойства человеческой природы – хорошие, а не дурные; по природе человек добр, великодушен, бескорыстен, сострадателен, симпатичен; он стремится к подобию Божию с присущими божеству добротой и самоотвержением. Находясь в продолжении многих поколений под гнетом таких условий жизни, которые способны была развратить самих ангелов, эти присущие человеческой натуре свойства все-таки сохранились, подобно тому, как пригнутое дерево – лишь только условия изменились – снова выпрямляется во весь свой естественный рост. Говоря иносказательно, человечество старого времени можно сравнить с кустом роз, выросшим на болоте, питавшимся грязною водою, миазмами и глохнувшим от ядовитых ночных испарений. Бесконечное число поколений садовников всячески старались, чтобы оно цвело, но, кроме одного полураскрывшегося бутона с червем в сердцевине, все усилия их не могли вырастить ничего более. Многие приходили к убеждению, что это совсем не розовый куст, но сорное растение, которое следует выкопать и сжечь. Большинство же садовников утверждало, что хотя куст принадлежит к семейству розовых кустов, но одержим какою-то неизлечимой болезнью, мешающей его цвету и вообще делающей его слабым и хилым. Находились и такие – их было, положим, немного, – которые находили, что все зло кроется в грунте, что дерево здорово и при других условиях могло бы оправиться. Но это были не настоящие садовники, а люди, слывшие за теоретиков и фантазеров. С этим взглядом соглашалась и масса. Кроме того, многие знаменитые философы-моралисты, соглашаясь с предположениями, что самому кусту при других условиях было бы лучше, в то же время находили полезным для бутонов необходимость расцветать в болоте и при неблагоприятных условиях. Весьма может быть, говорили они, что бутоны будут редки и распустившиеся цветы бледны и без запаха, но их нравственное усилие окажется выше, чем при цветении в саду.

Патентованные садовники и философы-моралисты брали верх. Куст по-прежнему сидел глубоко в болоте, и старая система ухода продолжала существовать. Корни беспрестанно поливалась новыми микстурами с целью уничтожить плесень и ржавчину. Каждый стоял за свое средство. Это продолжалось очень долго. Случайно кто-нибудь замечал, что куст как будто начинает оживать, другие же находили, что ему хуже прежнего. В общем, заметного улучшения не было; наконец, все стали приходить в отчаяние, и тут снова взялись за мысль пересадить куст. На этот раз с предложением все согласились.

– Попробуем, – был общий голос. – Может быть, в другом месте он и будет расти, здесь же все наши старания напрасны.

Таким образом, розовый куст человечества был пересажен в теплую, мягкую, сухую землю, солнце согревало его своими лучами, теплый южный ветер ласкал его. Тут стало явно, что это действительно розовый куст. Плесень и ржавчина исчезли, куст покрылся великолепными, румяными розами, от которых благоухало на весь мир. Как залог вашего счастья Создатель вложил в сердца людей бесконечный пример совершенства, при сравнении с которым все, чего мы достигли в прошлом, кажется ничтожным, а стремление остается всегда недостижимым. Если бы праотцы наши могли себе представить общественный строй, при котором люди жили бы как братья – в согласии, без ссор, без зависти, без насилия, без обмана; где в награду за труд по выбору в размере, нужном только для здоровья, люди избавлялись от забот о завтрашнем дне; где им так же мало приходилось бы заботиться о средствах пропитания, как деревьям, которые орошаются неиссякаемыми источниками; если бы только они могли себе представить существование человека при таких условиях, они бы назвали его раем. В их представлении оно соединилось бы с понятием о небе, и им казалось бы немыслимым желать большего и стремиться к лучшему.