Утопия XIX века. Проекты рая

– Почему вы вздыхаете? – ласково и немного тревожно спросила она. – Вы словно думаете, что наше благополучие не прочно.

– Оно прочно для вас, – сказал я.

– Но почему же и не для вас? – удивилась она. – Ведь это для всего мира, и если ваша страна немного отстала, наверно, она не замедлит сравняться со всеми! Или, – быстро добавила она, – вы думаете, что скоро должны будете вернуться туда? Я сейчас выскажу вам свое предложение, о котором говорила, и тем самым, может быть, положу конец вашему беспокойству. Я хочу предложить, чтобы вы жили с нами там, куда мы переедем. Мы с вами стали друзьями, и мне было бы жаль потерять вас! – Она снова улыбнулась мне и продолжала: – Вы знаете, я начинаю думать, что вы страдаете от мнимого горя, подобно неким чудакам в старинных романах, тех, что иногда мне попадались под руку.

Я и сам начинал подозревать нечто подобное, но отказывался в этом себе признаться. Взяв себя в руки, я больше не вздыхал, а только рассказывал моей очаровательной спутнице исторические эпизоды, связанные с рекой и ее берегами, и время прошло очень приятно. Гребя поочередно (она была лучшим гребцом, чем я, и казалась неутомимой), мы, несмотря на жаркий день, не отставали от Дика и быстро подвигались вперед. Под конец мы прошли еще под одним старинным мостом и плыли теперь меж лугов, окаймленных огромными вязами, вперемежку с более молодыми, но очень красивыми каштанами. Луга расстилались так широко, что казалось, деревья росли только по краям их или у домов, за исключением ивовых рощ на самих берегах. Таким образом, пространство, поросшее травой, почти не прерывалось. Дик волновался, часто вскакивал в лодке и кричал нам, что мы проезжаем мимо такого-то и такого-то поля. Нас тоже захватил его энтузиазм, и мы старались грести как можно быстрее. Наконец, когда мы проезжали по плесу, где на стороне бечевника шептались густые камыши, а более высокий противоположный берег окаймляли старые вязы и плакучие ивы, почти касавшиеся воды, – мы увидели ярко одетых людей, направлявшихся к берегу и как будто кого-то искавших. И действительно, они искали Дика и его спутницу.

Дик налег на весла, и мы последовали его примеру. Он радостно приветствовал людей на берегу, и ему ответил целый хор голосов, низких и звонких, так как встречающих было не менее десятка – взрослых и детей. Высокая, красивая женщина с волнистыми черными волосами и глубоко посаженными серыми глазами вышла вперед, помахала нам рукой и сказала:

– Дик, мой друг, вы чуть не опоздали. Чем вы оправдаете такую рабскую пунктуальность? Почему вам было не порадовать нас неожиданностью, приехав вчера?

Дик чуть заметно кивнул в сторону нашей лодки.

– А мы не хотели ехать слишком быстро: на реке много такого, на что любопытно посмотреть тем, кто здесь никогда не бывал.

– Правда, правда, – сказала статная женщина, ибо она была именно такой, – мы хотим, чтобы они хорошо узнали водный путь с востока. Мы надеемся, что они теперь часто будут им пользоваться. Но выходите скорей на берег. Дик, и вы, милые соседи: тут за поворотом есть просвет в камышах и удобное место для причала. Мы можем перенести ваши вещи или послать за ними кого-нибудь из мальчиков.

– Нет, нет, – сказал Дик, – легче подъехать водой. И всего-то осталось два шага, но мне хочется довезти моего друга до самого места. Мы проедем к броду, а вы идите по берегу вровень с нами. Так мы сможем даже разговаривать.

Он опустил весла, и мы двинулись вперед, круто повернув к северу. Перед нами был откос, поросший вязами, и казалось, посреди них должен быть дом, хотя я напрасно искал глазами серые стены. Пока мы плыли дальше, люди с берега беседовали с нами, присоединяя свои приятные голоса к голосу кукушки, свисту дроздов и неумолчному крику коростелей в густых стеблях, откуда доносились до нас волны аромата цветущего клевера и других трав. Через несколько минут, миновав глубокий водоворот, мы встретили быстрое течение, шедшее со стороны брода, посадили лодки на маленькую песчаную отмель, затем вышли на берег и попали в объятия наших друзей. Путешествие к верховью Темзы было окончено. Я отошел от веселой толпы и, поднявшись на проезжую дорогу, которая тянулась вдоль реки, в нескольких шагах над водой, осмотрелся. Река протекала между широкими лугами, сероватыми от зрелых семенящихся трав. Сверкающая вода скрывалась за поворотом берега, а над лугом виднелись остроконечные фронтоны здания, где должен был быть шлюз, теперь, по-видимому, соединенный с мельницей. С юга и юго-востока, откуда мы прибыли, долину реки окаймляла цепь лесистых холмов. У их подножия и по склонам были разбросаны немногочисленные низкие дома.

Немного повернувшись вправо, я за боярышником и высокими кустами диких роз мог видеть широкую равнину, уходившую вдаль под мирным вечерним солнцем к еле намеченным голубой линией на горизонте пологим холмам, вероятно служившим пастбищами для овец. Передо мной листва вязов все еще скрывала дома этой заселенной речной полосы, но вправо от дороги там и сям виднелось несколько простых серых построек.