Утопленница

Как-то раз, через пару дней после того, как Абалин меня нашла, мы смотрели мультфильмы, заедая это дело хлопьями «Трикс», прямо как в старые добрые времена. Вот только «Рен и Стимпи» и «Крутые бобры»[94] уже не казались нам такими весёлыми, как раньше, а хлопья напоминали крошечные бумажные шарики с фруктовым вкусом. Посреди мультфильма я сказала, что не хочу больше его смотреть, поэтому Абалин взяла пульт и выключила свой телевизор (конечно, ей пришлось снова перетащить ко мне всё своё барахло). Она была предельно любезна, всячески демонстрируя свою заботу, но в то же время заставляла меня ощущать себя ещё более пристыженной. Несколько минут мы сидели, не издавая ни звука, ковыряясь в сухих «Триксах», и доносящийся через окно уличный шум казался более громким, чем обычно. Мексиканские мальчишки, проезжающие машины, перелётные осенние птицы. К моему облегчению, Абалин заговорила первой, разрядив образовавшееся между нами напряжение. По-моему, это вполне могло сойти за разрядку, даже несмотря на то, что мы наговорили друг другу после этого.

– Я прочитала, – коротко сказала она, и я понимающе кивнула. Перед этим я дала Абалин свои записи, которые сделала во время помутнения, попросив их прочитать. Она отказывалась, но я убедила её, что для меня это очень важно.

– Спасибо, – мягко произнесла я.

– Тебе это помогло? – спросила она.

В ответ я пожала плечами.

– Возможно, слишком рано об этом говорить, но мне так не кажется. Думаю, это было всего лишь начало, и мне нужно было с чего-то начинать, но я всё ещё боюсь. – Я чуть было не ляпнула что-то в духе доктора Огилви, вроде «у меня по-прежнему высокая степень когнитивного диссонанса», но вовремя осеклась и обошлась более простыми фразами.

– Но все же ты начала, – сказала она, и я обратила внимание, что она вылавливает из своей миски лимонно-жёлтые «Триксы», выстраивая их шеренгой на полу перед собой. Это напомнило мне о том, что я намеревалась сделать. – Не могу отделаться от ощущения, что ничего бы этого не случилось, если бы я была в тот день немного тактичнее.

– Ты не должна ходить вокруг меня на цыпочках, – запротестовала я. Впрочем, я говорила ей это уже не раз. – Не нужно со мной нянчиться.

– Однако… – начала она и замолчала.

– Ты ведь не знала, что у меня в голове засели две версии случая с Евой, Абалин. И не могла знать, только если в действительности не произошла лишь одна из них.

Она достала из миски ещё одну жёлтую палочку «Трикс» и поставила её рядом с остальными.

– Теперь ты в это веришь?

Ей бы хотелось, чтобы я сказала, мол, да, верю. Но она была слишком добра ко мне и заслуживала чего-то большего, чем ложь. Поэтому я призналась:

– Нет, но я работаю над этим. Я имею в виду, что через несколько дней увижусь с доктором Огилви и… я над этим работаю, поверь. Я знаю, что сейчас со мной не всё в порядке, но это только начало. Я понимаю, что в моей голове что-то пошло не так.

– Ты храбрая девушка, Имп. Клянусь, я не смогла бы жить с таким дерьмом. Ты сильнее меня.

– Нет. Просто я к этому привыкла. Я никогда не была другой. Честно. Кроме того, ты тоже прошла через трудности, которые как минимум ничуть не меньше. Не могу представить, чтобы у меня хватило смелости сделать то, что совершила ты. – Она поняла, о чём я, поэтому мне не нужно было объяснять. – Люди просто делают то, что должны. Вот и всё.

– Если бы нас кто-то сейчас услышал. – Её губы тронула слабая улыбка, и она едва не рассмеялась. – Прямо какое-то Общество Взаимного Восхищения Имп и Абалин.

Я улыбнулась, но от смеха тоже решила воздержаться.

– Может быть, тебе стоит написать об этом, – продолжила Абалин. – Не так, как ты это сделала во время рецидива. Я имею в виду, если ты превратишь это в один из своих рассказов.

– Я не писатель. Я художник.

– Я знаю. Просто, мне кажется, это может помочь.

– Я давно не писала рассказы.

– Думаю, это все равно что кататься на велосипеде, – заявила она, затем взяла лимонно-жёлтый «Трикс» и съела его.

– Странно, что ты вообще это прочитала.

– Это была твоя идея, – напомнила она мне.

– Я знаю, но все равно это странно.

– Знаешь, что меня больше всего удивило? Строки о Чёрной Орхидее. Эта часть меня особенно зацепила. И здесь тоже есть доля моей вины. Ведь это была моя идея – сходить на выставку Перро.

– Значит, это произошло на самом деле?

– Если только мы обе не сошли с ума. Чёрт его знает, мои родители уверены, что я чокнутая, будто сортирная крыса.

– Твои родители тебя просто не знают, – парировала я, изо всех сил стараясь не думать о презрении, которое к ней испытывали отец и мать. Хотелось бы мне, чтобы у Абалин была такая мать, как Розмари-Энн, и бабушка вроде Кэролайн, которые, я уверена, поддержали бы меня в любой ситуации.

– В любом случае, так и есть. Мы пошли на выставку Перро, и там была инсталляция «Чёрная Орхидея». Я никогда не забуду, как сильно ты тогда расстроилась.

– Этого не должно было произойти. Я просто слишком разволновалась.