Утопленница

К 1936 году песня стала известна как «Венгерская песня о самоубийстве», после того как её объявили причиной нескольких самоубийств (некоторые говорят о семнадцати, но в разных источниках это число сильно разнится). Есть сообщения, что песня была запрещена в Венгрии, но я не могу найти никаких доказательств того, что это действительно имело место. Кое-кто настаивает, что американцев, совершивших самоубийство после прослушивания песни Билли Холидей, гораздо больше, возможно до двухсот человек. Есть источники, утверждающие, что запись была запрещена для ротации на американском радио, но эти утверждения ничем не обоснованы. Я читала отчёты о самоубийцах, обнаруженных с нотами песни в карманах или в сжатых ладонях, либо с крутящейся на проигрывателе пластинкой.

Некоторые источники утверждают, что версия Явора была вдохновлена его реальной любовью к бывшей девушке, и что та, услышав песню, покончила с собой, оставив предсмертную записку всего из двух слов: «Мрачное воскресенье». Опять же, похоже, что это всего лишь слухи. Но непреложный факт, что Реже Шереш покончил с собой в 1968 году, выбросившись из окна здания в Будапеште; но он умер не при падении, а в больнице. Я не могу не вспомнить о Розмари-Энн, в больнице на бульваре Блэкстоун, 345, но…

Согласно примечаниям Майкла Брукса к книге «Женский день – полная дискография Билли Холидей на «Колумбия Рекордз», 1933–1944 г.», «Мрачное воскресенье» добралось до Америки в 1936 году и благодаря блестящей рекламной кампании, стало известно как «Венгерская песня о самоубийстве». Предположительно, услышав её, обезумевшие любовники впадали в гипноз и выпрыгивали из ближайшего открытого окна, прямо как инвесторы после октября 1929 года; обе истории в значительной степени являются городскими мифами».

Мне трудно с уверенностью сказать, что здесь правда, а что вымысел. Можно лишь отметить сходство с японским «Лесом Самоубийц», после того как этот роман был опубликован. В конце концов, я могу только ещё раз повторить то, что говорила раньше о призраках, являющихся особенно вредными ментальными вирусами.

См. также песни Death Cab for Cutie «I Will Follow You Into the Dark»[141] (2005 г.), которую Абалин как-то мне ставила, и Blue Öyster Cult «(Don’t Fear) The Reaper»[142] (1976 г.; у Розмари был в коллекции альбом с этой песней). Ещё, возможно, картина «Утопленница» Роя Лихтенштейна (1963), правда, она воздействует через глаза, минуя уши.

29 июня 2011 г.

Студент колледжа из Кингстона обнаружил тело Евы через три дня после того, как она ушла от меня в море. От неё мало что осталось. В «Провиденс Джорнал» напечатали посвящённую этому инциденту заметку. Её опознали по стоматологическим записям. То есть по зубам. Её тело было обглодано акулами, объяснил коронер. Акулами, рыбами и крабами. Прямо как с той девушкой, которая погибает в начале «Челюстей». Но не акулы стали причиной её смерти, сказал коронер. Сначала она утонула, а потом уже акулы полакомились её телом. Неделю спустя возле Уотч-Хилл была поймана семифутовая короткопёрая акула-мако (Isurus oxyrinchus). В её брюхе нашли женскую руку и обрывки красного шёлкового платья.

2 июля 2011 г.

– Что бы это ни было и было ли вообще, всё уже закончилось, – напечатала девушка по имени Индия Морган Фелпс, – и ты это записала. Свою историю с привидениями. Ты всегда будешь страдать от своей одержимости, но дело сделано. Спасибо. Теперь можешь идти.

Спокойной ночи, Розмари-Энн.

Спокойной ночи, Кэролайн.

Спокойной ночи, Ева.

Абалин объявила, что останется со мной. Она сказала, что любит меня. И когда она произнесла эти слова, рядом не объявилось ни ворона, ни вороны.

КОНЕЦ

Послесловие

Мне всегда было нелегко писать романы, но ни один из них не давался с такими огромными трудностями, как «Мемуары утопленницы». 8 августа 2009 года я сидела в Публичной библиотеке Южного Кингстона (Пис-Дейл, Род-Айленд) и читала книгу об убийстве Чёрной Орхидеи, когда в моём сознании впервые начал формироваться замысел этой истории. В течение последующих двадцати семи месяцев (перефразируя замечательное наблюдение Келли Линк) он не раз менял свою форму. И только в последний день октября 2010 года, после многочисленных фальстартов и придуманных, а затем отброшенных сюжетных линий, я обрёла наконец-то понимание, как писать эту книгу. В конце концов это оказалось так же просто, как позволить Имп говорить своим собственным голосом.