Утраченная невинность

— Ни за что! — решительно возразил упрямый Бандер. — Я буду дежурить сам.

Странно, но прежде Оррик не обращал на него внимания. Сегодня его сердце наполнилось любовью и благодарностью к этому человеку.

— Нет, дружище, — сказал он. — У тебя семья, вот и иди к ним. Это приказ!

Он протянул руку.

— И удачи тебе!

Разрываясь между чувством вины и облегчением, Окс пожал ее и выпалил:

— Слушаюсь, капитан!

Оррик вышел вместе с ним на улицу. От его любимого города остались только обгорелые остовы зданий; повсюду воцарилась смерть. Возле ворот он подтолкнул Бандера и немного постоял, глядя, как тот пробирается между трупами животных среди развалин и дымящихся груд кирпичей.

Небо осветила алая молния и ударила в бессмысленной злобе в землю. Находившаяся на площади таверна «Золотой петушок» взорвалась, словно воздушный шарик, и от нее во все стороны полетели обломки кирпичей. Несколько человек свалило молнией, многие были ранены или убиты разлетающимися обломками строительного мусора. Кто-то с истошным криком побежал искать укрытие. Однако в центре площади люди продолжали взывать к Барле. Вера оказалась сильнее рассудка, сильнее страха. Молящиеся не отрывали глаз от фигуры Холза, стоявшего на ступенях часовни Барлы.

Многие горожане влезли даже в Фонтан Мольбы. Облепив нефритовую статую заступницы, они прикасались к ее рукам, ступням, полам ее одеяния, гроздьями висли на распростертых руках. И все молились о том, чтобы она защитила город, спасла горожан и простила их.

Простить? За что? Какой же грех нужно совершить, чтобы потом нести такое наказание? Оррик был капитаном городской стражи, он знал, какие преступления совершаются в городе. Народ Лура не запятнал себя ничем таким, за что следовало бы так карать! И все-таки стал жертвой кровавой бойни.

Всю свою жизнь Оррик считал себя верующим человеком. Во что же он верил? В холодную каменную статую? В женщину, которая умерла более шестисот лет назад такой молодой, что могла бы быть его дочерью? Или он верил в магию?

Шесть сотен лет олкам говорили, что доранцы другие. Что доранцы сильнее и лучше. Но вот на улицах вместе лежат мертвые доранцы и олки. Магия не спасла их.

Она вообще не спасла никого, даже тех, кто молился.

В эту самую секунду небо потряс новый раскат грома, и молния, ударив прямо в статую Барлы, разнесла ее на куски. Острые осколки камней врезались в толпу. Послышались крики, пролилась кровь. Многие погибли на месте, множество получили ранения.

На мгновение Оррик вспомнил об Эшере. Нет, это глупая надежда. Эшер не пришел, возможно, он тоже погиб. От удара молнии, или захлебнулся в кипятке, или его поглотила разверзшаяся пасть земли, изголодавшейся по человеческим жертвам. Пожалуй, его появление в городе стало бы настоящим чудом.

Но в чудеса верят только глупцы, а Пеллен Оррик таковым не был никогда.

Изнемогая от отчаяния, капитан направился к развалинам фонтана. К останкам тех, кто верил в чудо до самой последней секунды своей жизни, к тем, кому еще могла понадобиться его помощь. Потому что Пеллен Оррик был стражником, его долг — помогать нуждающимся, а долг — это все, что у него осталось.

* * *

Взбесившиеся лошади бились в оглоблях, вставали на дыбы, угрожая опрокинуть фургон, и сколько Мэтт ни бился, так и не смог их успокоить.

— Все бесполезно! — крикнула Вейра. — Остаток пути нам лучше пройти пешком.

Эшер, уступивший свое место в фургоне Дафне, сидел почти рядом со старухой, но за воем ветра едва смог расслышать ее голос. Они остановились на том месте, где дорога из Черного леса встречалась с дорогой, которая вела в Дорану. Вдалеке уже была видна река Гант, вышедшая из своих берегов. Сейчас она казалась настоящим морем. Мимо них тек поток беженцев из города. Бесконечная вереница карет, повозок и фургонов, и все тянулись в одном направлении. По обочинам стояли сотни несчастных людей, которые не могли никуда уехать. Они стояли в напрасном ожидании, что кто-нибудь возьмет их в свою повозку.

До Дораны оставалось не более двух миль. Вдалеке виднелась Стена, уже почти разрушенная мощными ударами стихии. Глядя на все это, Эшер даже застонал от жалости. Голова болела так, словно ее зажали в тиски, и с каждым ударом сердца эти тиски сжимались все сильнее. Теперь уже ничто не могло спасти Стену, она разрушилась и вряд ли подлежала восстановлению. Казалось, он сам распадается вместе с ней; загадочная сила, обладателем которой его назначила судьба, бурлила, кипела в крови и искала выхода.

— Ну-ну, мой мальчик, держись, — коснувшись его уха холодными губами, шепнула Вейра. — Теперь уже недолго осталось.

В этот момент фургон снова качнуло, и она уткнулась лицом ему в грудь. Налетевший порыв ветра рванул парусину, и позади послышался треск рвущейся ткани. Кто-то, кажется, Гар, приглушенно вскрикнул. В следующую секунду разряд молнии ударил в верхушку дерева, росшего неподалеку от дороги. Отчаянно закричали люди, несколько человек упали замертво, и их тела задымились. Заржали кони.