Утраченная невинность

— Пожалуйста, Вейра! — взмолился Эшер. — Позволь мне сделать хоть что-нибудь! Иначе от города скоро вообще ничего не останется!

— Ни в коем случае, — возразила старуха тоном, не терпящим возражений. — Он сразу услышит тебя, и у нас уже не будет преимущества внезапности. Не мучь себя. Пророчество защищало нас до этих пор, не оставит оно и теперь.

И в следующую секунду — новая ослепительная вспышка; несколько разрядов молний ударили в землю, в реку и прямо в гущу спасающихся из города людей.

— Не слушай! — Вейра зажала руками его уши, увидев, как он повернулся в ту сторону, откуда доносились душераздирающие крики. — Твое дело там, впереди, не здесь! Нам нужно туда!

— Она права! — крикнул Мэтт, изо всех сил помогая лошадям вырвать копыта из вязкой грязи. Его кожаные перчатки превратились в лохмотья, штаны на содранных в кровь коленях побурели от крови. — Эй, помогите мне кто-нибудь, пока эти проклятые кобылы не понесли! А то они из нас фарш сделают!

Не ожидая повторного приглашения, Эшер спрыгнул на землю. И едва его ноги коснулись земли, как она содрогнулась, грязь, покрывавшая дорогу, заколыхалась, словно там скрывалось какое-то чудовище, пытающееся выбраться на поверхность.

— Хватай их под уздцы! — закричал Мэтт. — И держи, пока я не скажу. Вейра! Слезай! Эй, вы, в фургоне! Вылезайте!

Скользя в жидкой грязи, Эшер добрался до ближайшей лошади и повис на удилах, всем весом удерживая животное на месте. Он едва не по колено погрузился в то, что некогда было дорогой. «Стой, стой! Стой, треклятая скотина!» — мысленно уговаривал он взбесившуюся лошадь. Эшер даже не заметил, как возле него оказался Мэтт. Сверкнуло лезвие ножа, с резким хлопком лопнули натянутые, словно струны, постромки, и лошади, почуяв свободу, рванулись прочь.

Откашливаясь и отчаянно ругаясь, Мэтт и Эшер помогли друг другу подняться и даже не проводили взглядом животных, которые вскоре исчезли в сгущающихся сумерках.

В этот момент из низких туч повалил снег.

— Так, а теперь нам надо спешить, — сказала Вейра, кутаясь в покрывало. — Если будем стоять, то очень скоро замерзнем до смерти и превратимся в ледяные статуи. К тому же у нас очень важное дело.

Внезапно Эшер почувствовал, как у него все сжалось внутри. Так случалось каждый раз, когда ослабевала магия Барлы. Но сейчас Эшера едва не вывернуло наизнанку. Он поморщился и посмотрел на Мэтта.

— Ты в порядке? — спросил тот.

— Справлюсь. А ты?

— Тоже справлюсь.

На лице бывшего конюшего застыла болезненная гримаса.

— Ну, что, тогда пойдем?

И они двинулись дальше, поминутно спотыкаясь и падая, с трудом удерживаясь на постоянно сотрясавшейся земле. Ледяной ветер хлестал лицо снежными плетями, льдинки кололи острыми иглами, пронзали кожу и впивались в тело подобно злобным насекомым. Гар поранился еще в фургоне и теперь, весь в крови, брел, поддерживаемый верным Дарраном. Мэтт подал руку Вейре, и лишь Дафна упрямо отказалась от чьей-либо помощи. Они шли навстречу потоку беженцев. Туда, где еще возвышались остатки Стены, которые притягивали их, словно магнит.

* * *

Сделав все, что мог для погибших и искалеченных у Фонтана Мольбы, и, убедившись, что глупец Холз увел остальных молиться в часовню, где те, стоя едва не на головах друг у друга, подвергались ежесекундному риску быть погребенными заживо, Оррик остался на улице, полагая, что здесь его помощь нужнее всего.

Не обращая внимания на опасность, на постоянно сверкавшие молнии, стрелы которых били и били в городские улицы, увертываясь от падающих кирпичей, обломков зданий и копыт насмерть перепуганных животных, он бродил среди развалин, вытаскивал тех, кого еще можно было спасти, тушил огонь, который тут же разгорался вновь. А что еще ему оставалось? Не возвращаться же назад в свой кабинет, к столу, заваленному никому теперь не нужными бумагами!

Он как раз пробирался по переулку Кружевниц, маленькой улочке сразу за площадью, где надеялся отыскать выживших в этом аду, как вдруг кто-то тронул его за плечо и окликнул:

— Пеллен!

Он резко обернулся и едва не упал от неожиданности.

— Эшер?!

Да, это был он. Живой, здоровый и, что совсем удивительно, не один. За его спиной, кутаясь в оборванные плащи, стояли Мэтт, Дафна, Дарран, принц Гар с окровавленным лицом и морщинистая старуха, которую Оррик никогда прежде не видел.

— Эшер! — снова воскликнул капитан, чувствуя, как захлестывают его эмоции. Погибающий мир окончательно расплылся у него перед глазами. — Как ты смог…

Эшер обнял его, невольно причинив боль, но Оррик не обратил на это внимания.

— Где Джарралт? — спросил Эшер. — То есть я хотел сказать… Морг?

Оррик прижал руку к раненому плечу, чувствуя, как оно вновь начинает кровоточить, и поморщился не то от боли, не то от ужаса, который рождало само это имя.

— Его никто не видел. Никто этого не знает.